Муниципальное общеобразовательное учреждение

«Средняя общеобразовательная школа № 5»

144010, Московская область, город Электросталь, улица Ялагина, дом 22А, тел.: 8-496-57-3-62-91, 3-13-67

Христианские мотивы и осмысление русской истории

в поэме А.А.Блока «Двенадцать»

Составители Новикова Эмилия, 10-А класс,

Марковина Екатерина, 11-А класс

Руководитель Акулова Юлия Александровна

учитель русского языка и литературы

2016 год

Содержание

Христианские мотивы в поэме.

Заключение.

Приложение.

Библиография.

Введение. Историческая основа поэмы.

Слушайте музыку революции.

А.Блок

Вся трагедия великого русского искусства ХХ века коренится в скорбном пути русской литературы ХIХ века, преисполненного” религиозной болью, религиозным исканием”.

Поэма Блока “Двенадцать”, посвящённая Октябрьской революции, часто цитировалась в идеологических спорах: одни спешили автора причислить к “своим “, другие - грозили ему отлучением как отступнику. Благословил или проклял Блок революцию? Пожалуй, это не самый важный вопрос в отношении блоковской гениальной поэмы. И истину надо искать не в отзывах современников, не во мнениях критиков, не в публицистике Блока и даже не в его дневниках. Как писал К. И. Чуковский, “лирика была мудрее поэта... Простодушные люди часто обращались к нему за объяснениями, что он хотел сказать в своих “Двенадцати”, и он, при всём желании, не мог им ответить. Он всегда говорил о своих стихах так, словно в них сказалась чья-то посторонняя воля, которой он не мог подчиниться”. В “Записке о “Двенадцати” Блок признавался, что в январе 1918 года (время написания поэмы) он “отдался стихии..слепо”: даже физически поэт, согласно его признанию, ощущал “шум от крушения старого мира”, а отражение “проносящегося революционного циклона” сказалось “ во всех морях - природы, жизни, искусства”. Проблема стихийного начала, его воплощения, осмысления и преодоления, оказалась в поэме одной из самых важных.

Основная часть. Сюжет, композиция, система образов.

Поэма "Двенадцать" была создана после долгих размышлений поэта о судьбах родины, отразившихся во всем его творчестве, пронизанном ощущением неминуемой катастрофы. В поэме четко ощущаются два плана: один - конкретный, реальный, вытекающий из непосредственной сути изображенных событий, другой - скрытый, условно-символический, вытекающий из общего восприятия революции как "мирового пожара".
Мотив движения - главный мотив и ритмико-интонационной, и содержательной структуры "Двенадцати". Носителями его становятся герои поэмы, выступающие одновременно и как революционный дозор, и как апостолы нового мира.

Ассоциация с этими библейскими персонажами возникает благодаря не случайно выбранному числу - двенадцать, хотя поэт нисколько не идеализирует своих героев: "В зубах цигарка, примят картуз, на спину б надо бубновый туз". Эти люди, идущие по завьюженному революционному Петербургу, не остановятся перед кровью и убийством. Их силу почувствовали даже "писатель, вития", "барыни в каракуле", "невеселый товарищ поп".
С первых строк второй главки перед нами возникает слитный образ:

Гуляет ветер, порхает снег,
Идут двенадцать человек.

Единый образ двенадцати освещается автором с разных сторон. Герои - представители низов общества, тот городской слой, который сосредоточил в себе огромный запас ненависти к "верхам". "Святая злоба" владеет ими, становясь чувством высоким и значительным. Решая для себя проблему революции, Блок в то же время как бы напоминает героям об их высокой миссии, о том, что они провозвестники нового мира. Так логически подготавливается финал поэмы. Ведь Блок не просто ведет красногвардейцев-апостолов через двенадцать глав из старого мира к новому, он еще показывает процесс их преображения. Среди двенадцати только Петруха назван по имени, остальные одиннадцать даны в виде нерасчленимого образа массы. Это одновременно и апостолы революции, и широкое символическое воплощение низов общества. Какова же цель этого движения? Каков исход? "Идут без имени святого все двенадцать вдаль". И их незримый враг вовсе не нищий пес голодный (символ старого мира), ковыляющий позади. От него, от голодного пса - старого мира - красногвардейцы только отмахиваются. Их беспокойство и тревога вызваны кем-то другим, кто все мелькает впереди, прячется и машет красным флагом.

- Кто там машет красным флагом?
- Приглядись-ка, эка тьма!
Кто там ходит беглым шагом, Хоронясь за все дома?

Духовно слепым "двенадцати" не дано видеть Христа, для них он незрим. Эти апостолы нового мира только смутно чувствуют его присутствие. Их отношение к Христу трагически двойственно: они окликают его дружеским словом "товарищ" и вместе с тем стреляют в него. Но Христа нельзя убить, как нельзя убить в себе совесть, любовь, жалость. Пока живы эти чувства, жив и человек. Несмотря на кровь, грязь, преступления, все то "черное", что несет с собой революция, есть в ней и "белая" правда, мечта о свободной и счастливой жизни, ради которой ее апостолы и убивают, и умирают. Значит, Христос, призрачно возникший в финале поэмы, является у Блока символом духовно-нравственного идеала человечества.
Вся поэма строится на контрастах: контрастах цвета, контрастах темпа и мелодики стиха, контрастности действий героев. Открывается поэма строками:

Черный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер -
На всем Божьем свете!

Черное небо и белый снег - символы того двойственного, что совершается на свете, что творится в каждой душе. Грозный вихрь нарушает спокойное течение жизни, принимает всемирные масштабы, очистительная буря революции несет новые идеи, несовместимые со всем устоявшимся укладом старого мира. Вместе с тем революция - это и кровь, грязь, преступления, Блок не скрывает ее черной стороны. В поэме "Двенадцать" дана беспристрастная оценка совершающихся событий, Блок-символист соседствует здесь с Блоком-реалистом. Красный цвет тревоги, бунта периодически появляется на страницах поэмы ("В очи бьется красный флаг"). Цветовая гамма почти исчерпывается этими тремя цветами, символизирующими главные стороны жизни революционного Петрограда.
Действия и чувства героев контрастны, они мгновенно переходят от любви к "черной злобе", от убийства к отчаянию.

Христианские мотивы в поэме.

Чем больше я вглядывался, тем яснее я видел Христа.

А.Блок

Число красногвардейцев совпадает с числом первых учеников Христа. Герои идут без «имени святого», они собираются «пальнуть пулей в святую Русь», однако просят на свои действия благословения. 12 идут на «правое» дело, из бездны к воскресению, ведут бой за светлое будущее. Символичным оказывается и появление образа Христа.

«Нежной поступью надвьюжной,

Снежной россыпью жемчужной,

В белом венчике из роз -

Впереди - Исус Христос.»

Воспринимают образ Христа как попытку освятить дело революции, Появление Христа может быть залогом света, символ лучшего, справедливости, любви, знак веры. Он и «от пули невредим», и он мертвый – «в белом венчике из роз».

Иисус освящает действия красногвардейцев. Он идет впереди, «с кровавым флагом», указывая путь. Он становится символом бунтарской стихии, рождающегося нового мира.

Христос идет впереди убийц, как на Голгофу(холм, где был распят Иисус Христос ) , берет на себя их грех. Блок цитирует евангелие, выражая свое понимание Христа: «И был с разбойником…»

Двенадцать стреляют в того, кто стоит впереди – в Христа. Иисус остается «от пули невредим».

Христос упомянут в поэме несколько раз . «Господи, благослови!» - восклицают революционеры, не верящие в Бога, но призывающие его благословить раздуваемый ими «мировой пожар».

Иисус находится над стихией, над всем происходящим на земле. Он шагает «нежной поступью надвьюжной», но идет с «кровавым флагом». Герои не узнают Иисуса, не понимают, кто перед ними.

Заключение.

Идейный смысл поэмы не исчерпывается художественным изображением конфликта старого и нового миров. Для этого было бы достаточно образов буржуя и голодного пса. Конфликт поэмы скрыт глубже - в душе бандитов-красногвардейцев, идущих "без имени святого", которым "ничего не надо, ничего не жаль". Будучи призваны следить за порядком, они готовы стрелять в любого не глядя, не раздумывая-, ожидая, что "вот проснется лютый враг"...

В заключении остается сделать вывод о том, что для поэта Христос – это нравственный эталон человеческого бытия, имя которому Любовь, это символ будущего, оправдывающего настоящее. В этом образе заключена для Блока высшая духовность человечества, его культурные ценности. В поэме эти ценности не востребованы, но они «надвьюжны», непреходящи, а значит, могут достаться тем, кто их будет искать.
Образ Христа – это идейный стержень, символ, «который не просто увенчал, закруглил поэму, но придал всем ее слагаемым новое освящение».

Приложение.

Библиография.

Л.Д. Блок “А.Блок в воспоминаниях современников”, М., “Художественная литература”, 1980г.

А. Циюхер “Из воспоминаний об А.Блоке”, М., “Искусство”, 1981 г.

А. Блок “Собрание сочинений в 8-ми томах” т.УШ, М., - Л., 1962г.

Долгополов Л.К. Поэма Блока «Двенадцать». Л., 1979. 86 с.

Дудкин В. Символика поэмы Блока «12» // Проблемы исторической поэтики. Петрозаводск, 1990. С. 57-60.

http://www.coolsoch.ru/

Христианские мотивы в поэме А. А. Блока «Двенадцать». Александр Александрович Блок жил и творил на рубеже двух эпох - периода подготовки и осущест­вления революции. Он был последним великим по­этом завершающегося XIX в., и его именем открыва­лась новая страница мятежной российской истории.

Писать зрелые стихи Блок начинает к периоду пер­вой русской революции и последовавшей за ней реак­ции, а поэма «Двенадцать» была создана в 1918 г. За это время художественная манера, да и сама поэ­зия Блока претерпела большие изменения.

Сам поэт признавался, что его жизненный и твор­ческий путь был «среди революций». «Не может сердце жить покоем!» - восклицал он. Наступала переломная эпоха. Рушился старый, привычный и ненавистный мир, и Блок мастерски сумел отразить это в поэме «Двенадцать». Самое начало произведения настраи­вает читателей на борьбу, резким контрастом встают два мира - старый и нарождающийся.

Человеческие страсти и разбушевавшаяся стихия действуют в унисон, разрушая все отжившее, косное, олицетворяющее старый уклад:

Черное, черное небо.

Злоба, грустная злоба

Кипит в груди…

Черная злоба, святая злоба…

Товарищ! Гляди В оба!

Как атрибуты отжившего, никчемного мира от­вергнуты «вития» и «долгополый поп», барыня и бур­жуй. Отряхивая с себя эти «осколки» погибшего об­щества, «идут двенадцать человек». Кто они - строители будущего или жестокие разрушители? Блок правдиво показывает этих бойцов.

Гуляет ветер, порхает снег.

Идут двенадцать человек.

Винтовок черные ремни,

Кругом - огни, огни, огни…

В зубах - цигарка, примят картуз.

На спину б надо бубновый туз.

В поэме двенадцать глав, каждая из которых име­ет свой ритм, даже мелодию - от разгульно-кабац­кой песни в начале поэмы до чеканного, четкого рит­ма в конце.

Поэт осознает, что старый мир канул в вечность, возврата к нему нет.

Сама стихия с ее пронзительным ветром на сторо­не разрушителей.

Разыгралась чтой-то вьюга,

Ой, вьюга, ой, вьюга!

Не видать совсем друг друга

За четыре за шага!

Снег воронкой завился,

Снег столбушкой поднялся…

Блок показывает революционную стихию как бес­сознательную, слепую силу, разрушающую не толь­ко ненавистный старый мир, но и простые человече­ские отношения. В этой круговерти гибнет Катька, но даже оплакать ее Петьке не дают:

Не такое нынче время.

Чтобы няньчиться с тобой!

Критика обвиняла Блока в том, что он увидел в ре­волюции только разрушительные начала, не видел и никакого созидания. Да, это самая таинственная его поэма. Почему впереди двенадцати идет Иисус Хрис­тос? Неужели поэт принял всю кровь революции?

Мне кажется, что это крестный путь Христа, его очередной раз распинают. Как же иначе понять и слова:

Кто там машет красным флагом?

Все равно тебя добуду.

Лучше сдайся мне живьем!

Эй, товарищ, будет худо,

Выходи, стрелять начнем!

Поэт отразил все увиденное, но отнюдь не принял эту вакханалию насилия. Образ Христа возник в по­эме сам собой - в этом было гениальное презрение Блока. Он призывал творцов революции обратиться к христианским заповедям, чтобы избежать того проклятия, которое они неизбежно на себя навлекут, продолжая путь кровопролития. Однако призыв авто­ра услышан не был, и расплачиваться за это приходит­ся многим поколениям наших соотечественников.

Исус Христос Блока, идущий впереди отряда красногвардейцев, состоявшего из двенадцати человек, остается одной из загадок мировой литературы.

Ведь сам Христос ведет один из отрядов того самого движения, которое было проникнуто глубокой ненавистью ко всему, что связано с религией.

Может быть, это не Христос, а Антихрист?

Сам Блок писал в своем дневнике: «Страшная мысль этих дней: не в том дело, что красногвардейцы «недостойны» Иисуса, который идет с ними сейчас; а в том, что именно Он идет с ними, а надо, чтобы Другой».

В том же 1918 году появилось произведение Сергея Булгакова «На пиру богов», написанное в виде диалогов платоновского тип. Один из участников диалогов, Беженец, сравнивает двенадцать красногвардейцев из поэмы Блока с апостолами: «Ведь там эти 12 большевиков, растерзанные и голые душевно, в крови, «без креста», в другие двенадцать превращаются. Знаете, кто их ведет?» И Беженец декламирует последнее четверостишие поэмы.

И все же самому Блоку, может быть, действительно и красногвардейцы казались апостолами, и вел их, в его глазах, действительно подлинный Исус Христос. И цель их поэт видел в том, чтобы уничтожить зло старого мира, чтобы создать новый мир, быть может, вообще свободный от зла.

Возможно, А. Блок увидел в большевизме как бы новое христианство, способное сделать то, что так и не сделало старое – очистить мир от векового зла. Но большевизм не мог даже близко подойти к этой великой миссии, ибо был основан на насилии.

Апостолов нельзя заменить уголовниками. Поэтому новая «звезда Востока» сожгла не зло, а, наоборот, то доброе, что было в старом мире, без чего сам А. Блок не мог существовать.

Сомнения в том, кто же все-таки идет во главе красногвардейцев, отразились и в самом облике этого персонажа. С одной стороны, в руках у этого непонятного существа кровавый флаг, что дает основание считать его Антихристом. Но на голове у него «белый венчик из роз». Белый цвет всегда считался цветом мира. Вспомним Цветаеву:

Белизна – угроза Черноте.

Белый храм грозит гробам и грому.

Бледный праведник грозит Содому

Не мечом – а лилией в щите.

Тема белизны подчеркивается и другими чертами блоковского Христа – он идет «нежной поступью надвьюжной, Снежной россыпью жемчужной».

Белизна пронизывает весь облик Христа. Но флаг все-таки кровавый. Этот контраст в конце поэмы как бы перекликается с ее самыми первыми строками, подчеркивающими двойственность всего происходящего:

Чёрный вечер. Белый снег.

Ветер, ветер!

На ногах не стоит человек.

Ветер, ветер –

На всем Божьем свете.

Так кто же все-таки шел впереди красногвардейского отряда? И еще вопрос: если все же Христос, то шли красногвардейцы за ним или стреляли в него, как это предположил М. Волошин?

Блок, наверное, так и не сумел до конца жизни найти ответ на эти вопросы. Может быть, ответ состоит в том, что Христос снова надел терновый венок и пошел впереди зла, чтобы отвести грядущие беды, что принесет революция. Может быть, это он вразумил народы России, и они отказались от ложных идей. Но для этого должно было пройти более семидесяти лет.

Центральный сюжет поемы «Двенадцать» очень прост: красногвардейский патруль идёт по зимней очной улице революционного
Петрограда. Но эта ночь, эта метель и пурга, в которой теряются встречные фигуры, невольно напоминают «Зимнюю ночь»
Пастернака:

И всё терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

В поэме Блока тоже горит своя свеча. Это – образ Христа. Христос Блока остаётся одной из загадок мировой литературы.
Прежде всего, бросается в глаза то, что он не исчезает во мгле подобно другим фигурам. Другая странность: Христос ведёт
один из отрядов того самого движения, которое было проникнуто глубокой ненавистью ко всему, что связано с религией.
Может быть это не Христос, а Антихрист? Сам Блок писал в своём дневнике: «Страшная мысль этих дней: не в том дело, что
красногвардейцы „недостойны“ Иисуса, который идёт с ними сейчас: а в том, что именно Он идёт с ними, а надо, чтобы
Другой».





быть, действительно и красногвардейцы казались апостолами, и вёл их, в его глазах, действительно подлинный Иисус Христос.
Сомнения в том, кто же всё-таки идёт во главе красногвардейцев, отразились и в самом облике этого персонажа. С одной
стороны, в руках у этого непонятного существа кровавый флаг, что даёт основания считать его Антихристом. Но на голове у
него «белый венчик из роз». Белый цвет всегда считался цветом мира. Вспомним Цветаеву:

Белизна – угроза Темноте.
Белый храм грозит гробам и грому.
Белый праведник грозит Содому
Не мечом – а лилией в щите.

Тема белизны подчёркивается и другими чертами блоковского Христа: он идёт «нежной поступью недвижной, Снежной
россыпью жемчужной». Но флаг всё-таки кровавый. Этот контраст в конце поэмы как бы перекликается с её самыми первыми
строками, подчёркивающими двойственность всего происходящего:

Чёрный вечер.
Белый снег.

Так кто же всё-таки шёл впереди красногвардейского отряда? И ещё вопрос: если все же Христос, то шли красногвардейцы за
ним или стреляли в него, как это предположил М. Волошин? Блок, наверное, так и не сумел до конца жизни найти ответы на
эти вопросы. Но в самом последнем своём стихотворении поэт обратился к самому главному для русского интеллигента
образу к самой святой идее – идее свободы:

Пушкин! Тайную свободу
Пели мы вослед тебе!
Дай нам руку в непогоду,
Помоги в немой борьбе!

Этим криком боли и – несмотря ни на что – надежды и закончился творческий и жизненный путь одного из самых
трагических «детей страшных лет Росси».

ды и закончился творческий и жизненный путь одного из самых
трагических «детей страшных лет Росси».
В том же 1918 году появилось произведение Сергея Булгакова «На пиру богов», написанное в виде диалогов платоновского
типа. Один из участников диалогов, Беженец, сравнивает двенадцать красногвардейцев из поэмы Блока с апостолами: «Ведь
там эти 12 большевиков, растерзанные и голые душевно, в крови, „без креста“, в другие двенадцать превращаются. Знаете,
кто их ведёт?». И беженец декламирует последние четверостишие поемы. Но дальше он говорит, что Блок «кого-то видел,
только, конечно, не Того, кого он назвал, но обезьяну самозванца», то есть Антихриста. И всё же самому Блоку, может
быть, действительно и красногвардейцы казались апостолами, и вёл их, в его глазах, действительно подлинный Иисус
Христос.