Правда ли, что в ссср уровень преступности был на порядок ниже, чем сейчас? если да, то почему? Правдивая история блокады Ленинграда — дань уважения её жертвам Хроника преступлений в ленинграде после войны.

Владимир Иванович Теребилов 10 лет, с 1939-го по 1949 годы, работал в прокуратуре Ленинграда и области, а затем в Генеральной прокуратуре. Позже был министром юстиции и председателем Верховного суда СССР. Уникальны воспоминания нашего героя о блокадных годах, о работе надзорных органов в это страшное для Ленинграда время.

За годы своей жизни я пережил колючую полярную зиму, видел страшные обвалы в горах и на шахтах, тяжёлые последствия воздушных и железнодорожных катастроф, - говорил Теребилов. - Но не было картины тяжелей, чем холодная и голодная зима 1941-1942 года.

«Старуха-то моя!»

Для нас, прокуроров, в первые дни войны главная оперативная задача - срочно завершить следственные дела и проверку материалов. Все заняты подготовкой огневых точек и траншей, ломаная линия которых проходит как раз по склону холма, на котором расположено здание Парголовской прокуратуры. Началась массовая эвакуация населения. Особенно непреклонно исполнялось распоряжение об эвакуации граждан немецкой и финской национальностей. Значительная их часть - хозяйственно-партийный актив колхозов и учреждений района. Плач, просьбы, жалобы. Многие категорически отказывались уезжать, но дейст-
вовал суровый закон войны.

Тяжелейшая обстановка порождала и необычайные криминальные ситуации. Упомяну дело бывшего главного редактора журнала «Сельская жизнь России», патронируемого ещё цесаревичем Алексеем. Кажется, фамилия его была Штейнберг. Он обратил на себя внимание тем, что, подражая собаке, вечерами лаял! Да, лаял на крыльце своего дома. Как оказалось, собаку он съел, но, имитируя собачий лай, видимо, хотел скрыть этот факт. При обыске в чугунке вместе с жижей были обнаружены и куски человеческого тела. Это то, что осталось от его исчезнувшей за несколько дней до этого служанки. Допросить несчастного не пришлось, он умер в нашем присутствии. Можно только представить ужас последних часов его жизни. Позже родственнице умершего, её фамилия Грушко, мы передали сохранившиеся у Штейнберга несколько килограммов замороженного картофеля. Через окно я видел, как измождённая женщина, еле передвигаясь, тянула на санках жалкое, но по тем временам ценное наследство. Ведь это, может быть, была её последняя поклажа, а может, последний шанс выжить.

Несомненно, голод и дистрофия часто влекут серьёзные изменения в психике. Например, на допросе старик В., использовавший в пищу части трупа умершей жены, говорил: «А что тут такого, старуха-то моя!»

Не смогли унести

К концу зимы положение со снабжением города несколько улучшилось, его стали завозить по Ладоге. Но случались и факты хищений. Вот один эпизод. Чтобы хоть как-то поддержать научных работников, было разрешено привлекать их для разгрузки продовольствия. Там им иногда что-то перепадало. Трое, как оказалось, инженеров, не удержались, унесли и спрятали в землянку три мешка муки. Здесь их и обнаружили. Но как?! Они уронили ношу, и двое оказались под мешками, а у третьего, такого же, как и они, дистрофика, не хватило сил их освободить. Все трое тихо плакали... Глядя на их измождённые лица, мы, скрывая слёзы, помогли им выбраться.

Было бы неправдой утверждать, что голод - единственная причина всех правонарушений в городе. Нет, не только из-за голода мародёрствовали и даже убивали. Тяжкие преступления расследовались, и виновные шли под суд. Правда, далеко не все доживали. В камерах предварительного заключения была минусовая температура, а это означало смерть от холода и голода.

Не по-людски

Блокада и война долго не давали о себе забыть и в послевоенные годы. Однажды ко мне в прокуратуру пришла фронтовичка, демобилизованная из армии молодая женщина. Просила вернуть квартиру, занятую во время блокады. По закону жилплощадь надо возвращать, но как, если поселившуюся в ней семью блокадников некуда переселить?! Отсрочил выселение, а женщине предложил прийти через месяц. Затем продлил отсрочку ещё на 3 недели, ещё на две... Как назло, вопрос долго не решался. Женщина, видимо, по-своему расценила волокиту, положила мне на стол конверт, а сама выбежала из кабинета. А дальше - суд по делу о попытке дать взятку должностному лицу. На суде присутствовали два её брата, тоже прошедшие всю войну. Её наказали лишением свободы. Формально всё правильно, а по существу - не по-людски, не по совести. Приходится носить этот грех на душе.

Прошло несколько месяцев, и снова похожий эпизод. Пришёл старик, просит отпустить до суда его сына, которого привлекли за небольшую кражу. Я пообещал поговорить со следователем. Старик, уходя, оставил около дверей сверток. Его задержали и привели обратно. В свёртке была небольшая сумма денег, крупа, водка. Что делать? Старик твердит: это в знак «благодарности». Велел старика отпустить, свёрток вернули. На прощание пригрозил ему всеми возможными карами, но сына его мы всё же до суда освободили.

История блокады содержит немало трагических страниц. В советское время они освещались недостаточно, во-первых, из-за соответствующих установок «сверху», во-вторых, из-за внутренней самоцензуры авторов, писавших о борьбе Ленинграда за жизнь.

В последние 20 лет цензурные ограничения были сняты. Вместе с цензурой внешней практически исчезла и внутренняя самоцензура. Это привело к тому, что ещё не столь давно запретные темы стали активно муссироваться в книгах и СМИ.

Одной из таких тем стала тема преступности в блокадном Ленинграде. По мнению отдельных «творцов пера» большего бандитского беспредела город не знал ни до, ни после.

Тема каннибализма, как составной части преступности, особенно часто начала мелькать на страницах печатных изданий. Само собой, подавалось это всё в совершенно претенциозном ключе.

Каково же было истинное состояние преступности в блокадном городе? Обратимся к фактам.

Несомненно, что война вызвала неизбежный всплеск преступности в СССР. Её уровень вырос в несколько раз, уровень судимости – в 2,5-3 раза

Не обошла эта тенденция стороной и Ленинград, оказавшийся, к тому же, в исключительно трудных условиях блокады. К примеру, если в 1938-1940 гг. на 10 тысяч человек совершалось в год 0,6; 0,7 и 0,5 убийства соответственно (т.е., 150-220 убийств в год), то в 1942 году было совершено 587 убийств (по другим данным – 435 ). Стоит также учесть, что население Ленинграда составляло в 1942 году далеко не 3 миллиона, как до войны. По состоянию на январь 1942 года, если судить по данным о выдаче карточек, в городе проживало около 2,3 млн. человек, а на 1.12.1942 года – всего 650 тысяч . Среднемесячная численность населения составила 1,24 млн. человек. Таким образом, в 1942 году на 10 000 человек было совершено примерно 4,7 (3,5) убийств, что превысило довоенный уровень в 5-10 раз.

Для сравнения, в 2005 году в Санкт-Петербурге было совершено 901 убийство (1,97 на 10 000), в 2006 – 832 убийства (1,83 на 10 000), т.е. число убийств в блокадном городе было примерно в 2-2,5 раза выше, чем в современном нам. Примерно такое число убийств, как в Ленинграде 1942 года, совершается на данный момент в таких государствах, как ЮАР, Ямайка или Венесуэла, которые возглавляют список стран по уровню убийств, уступая лишь Колумбии .

Говоря о преступности в блокаду, нельзя не коснуться упомянутой уже выше темы каннибализма. Для людоедства в УК РСФСР не было статьи, поэтому: «Все убийства с целью поедания мяса убитых, в силу их особой опасности, квалифицировались как бандитизм (ст. 59-3 УК РСФСР).
Вместе с тем, учитывая, что подавляющее большинство указанного выше вида преступлений касалось поедания трупного мяса, прокуратура г. Ленинграда, руководствуясь тем, что по своему характеру эти преступления являются особо опасными против порядка управления, квалифицировала их по аналогии с бандитизмом (по ст. 16-59-3 УК)» (Из докладной записки военного прокурора Ленинграда А. И. Панфиленко А. А. Кузнецову о случаях людоедства) . В отчетах прокуратуры в дальнейшем подобные случаи выделялись из общей массы и шифровались под рубрикой «бандитизм (особая категория)». В спецсообщениях УНКВД по ЛО и городу Ленинграду чаще всего употреблялся термин «людоедство», реже – «каннибализм».

Я не располагаю точными данными о первом случае каннибализма. Есть некоторое расхождение в датах: от 15 ноября до первых чисел декабря. Наиболее вероятным временным промежутком я считаю 20-25 ноября, т.к. первый датированный в спецсообщениях УНКВД по ЛО и гор. Ленинграду случай приходится на 27 ноября, однако и до него был зафиксирован как минимум один .

Достигнув максимума в 1-й декаде февраля 1942 года, число преступлений такого рода стало неуклонно снижаться. Отдельные случаи каннибализма ещё отмечаются в декабре 1942 года, однако уже в спецсообщении УНКВД по ЛО и гор. Ленинграду от 7.04.1943 г. констатируется, что «…убийств с целью употребления в пищу человеческого мяса, в марте месяце 1943 года в Ленинграде не отмечено». Можно предположить, что такие убийства прекратились в январе 1943 года, с прорывом блокады. В частности, в книге «Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект» сказано, что «В 1943 и 1944 гг. случаи каннибализма и трупоедства в криминальной хронике блокированного Ленинграда уже не отмечались» .

Всего за ноябрь 1941 – декабрь 1942 гг. за убийство с целью людоедства, каннибализм и продажу человеческого мяса было арестовано 2057 человек. Кто были эти люди? Согласно уже упоминавшейся записке А. И. Панфиленко, датированной 21 февраля 1942 года, 886 человек, арестованных за каннибализм с декабря 1941 г. по 15 февраля 1942 г., делились следующим образом.

Женщин было подавляюще большинство – 564 чел. (63,5%), что, в общем, не удивительно для города-фронта, в котором мужчины составляли меньшинство населения (около 1/3). Возраст преступников – от 16 и до «старше 40 лет», причём все возрастные группы примерно одинаковы по численности (категория «старше 40 лет» немного преобладает). Из этих 886 человек лишь 11 (1,24%) были членами и кандидатами ВКП(б), ещё четверо – членами ВЛКСМ, остальные 871 – беспартийными. Преобладали безработные (202 чел., 22,4%) и «лица без определённых занятий» (275 чел., 31,4%). Только 131 человек (14,7%) являлся коренным жителем города.
А. Р. Дзенискевич приводит также следующие данные: «Неграмотные, малограмотные и люди с низшим образованием составляли 92,5 процента всех обвиняемых. Среди них... совсем не было верующих людей».

Образ среднестатистического ленинградского каннибала выглядит следующим: это некоренная жительница Ленинграда неопределённого возраста, безработная, беспартийная, неверующая, малообразованная.

Бытует убеждение, что людоедов в блокадном Ленинграде расстреливали поголовно. Однако это не так. По состоянию на 2.06.1942 г., к примеру, из 1913 человек, по которым было закончено следствие, к ВМН было приговорено 586 человек, осуждено к различным срокам лишения свободы – 668 . По всей видимости, к ВМН приговаривались убийцы-людоеды, похищавшие же трупы из моргов, кладбищ и т.п. мест «отделывались» заключением. К подобным выводам приходит и А. Р. Дзенискевич: «Если брать статистику до середины 1943 года, то по статье 16-59-3 УК (особая категория) было осуждено 1700 человек. Из них 364 человека получили высшую меру, 1336 человек были приговорены к различным срокам лишения свободы. С большой степенью вероятности можно предположить, что большинство расстрелянных составляли именно каннибалы, то есть убивавшие людей с целью употребления их тел в пищу. Остальные - уличенные в трупоедстве» .

Таким образом, лишь ничтожная часть живших в Ленинграде в то время спасали свою жизнь таким страшным образом. Советские люди даже в тех, кажущихся нам за далью лет невероятными, условиях старались остаться людьми несмотря ни на что.

Хотелось бы сказать о всплеске в те дни собственно бандитизма, на сей раз «обыкновенной категории». Если за последние 5 месяцев 1941 г. по ст. 59-3 УК РСФСР было возбуждено не так много – всего 39 дел , то согласно «Справке о работе прокуратуры Ленинграда по борьбе с преступностью и нарушениями законности с 1.07.1941 г. по 1.08.1943 г.» в целом с июня 1941 г. по август 1943 г. по ст. 59-3 УК РСФСР было осуждено уже 2104 человека, из них к ВМН – 435, к лишению свободы – 1669 .

На 2 апреля 1942 года (с начала войны) было изъято у преступного элемента и лиц, не имевших на это разрешения:

Винтовок боевых – 890 шт.
Револьверов и пистолетов – 393 шт.
Пулемётов – 4 шт.
Гранат – 27 шт.
Охотничьих ружей – 11 172 шт.
Винтовок мелкокалиберных – 2954 шт.
Холодного оружия – 713 шт.
Патронов винтовочных и револьверных – 26 676 шт.

Винтовок боевых – 1113
Пулемётов – 3
Автоматов - 10
Ручных гранат – 820
Револьверов и пистолетов – 631
Патронов винтовочных и револьверных – 69 000.

Всплеск бандитизма объясняется очень просто. В условиях понятного ослабления милицейской службы, в условиях голода у бандитов не оставалось иного выхода, кроме как выйти на большую дорогу. Однако милиция и НКВД совместными усилиями свели бандитизм к практически довоенному уровню.

В заключение хотелось бы отметить, что хотя уровень преступности в блокадном Ленинграде был несомненно высок, анархия и беззаконие не стали править городом. Ленинград и его жители справились и с этой бедой.

Лунеев В.В. Преступность в годы ВОВ
Черепенина Н. Ю. Демографическая обстановка и здравоохранение в Ленинграде накануне Великой Отечественной войны // Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект. Под ред. Дж. Д. Барбера, А. Р. Дзенискевича. СПб.: «Дмитрий Буланин», 2001, с. 22. Со ссылкой на ЦГА СПб., ф. 7384, оп. 3, д. 13, л. 87.
Черепенина Н. Ю. Голод и смерть в блокированном городе // Там же, с. 76.
Блокада рассекреченная. СПб.: «Бояныч», 1995, с. 116. Со ссылкой на фонд Ю. Ф. Пименова в Музее Краснознамённой Ленинградской милиции.
Черепенина Н. Ю. Голод и смерть в блокированном городе // Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект, с.44-45. Со ссылкой на ЦГАИПД СПБ., ф. 24, оп. 2в, д. 5082, 6187; ЦГА СПБ., ф. 7384, оп. 17, д. 410, л. 21.
Seventh United Nations Survey of Crime Trends and Operations of Criminal Justice Systems, covering the period 1998 - 2000 (United Nations Office on Drugs and Crime, Centre for International Crime Prevention)
ЦГАИПД СПБ., ф. 24, оп. 2б, д. 1319, л. 38-46. Цит. по: Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. 1941-1944. Под ред. А. Р. Дзенискевича. СПб.: Лики России, 1995, с. 421.
Архив УФСБ ЛО., ф. 21/12, оп. 2, п.н. 19, д. 12, лл. 91-92. Ломагин Н.А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД. СПб.: Европейский Дом, 2001, с. 170-171.
Архив УФСБ ЛО., ф. 21/12, оп. 2, п.н. 19, д. 12, лл. 366-368. Цит. по: Ломагин Н.А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД, с. 267.
Белозеров Б. П. Противоправные действия и преступность в условиях голода // Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект, с. 260.
Архив УФСБ ЛО., ф. 21/12, оп. 2, п.н. 19, д. 12, лл. 287-291. Ломагин Н.А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД, с. 236.
Дзенискевич А. Р. Бандитизм особой категории // Журнал «Город» № 3 от 27.01.2003
Белозеров Б. П. Противоправные действия и преступность в условиях голода // Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект, с. 257. Со ссылкой на ИЦ ГУВД СПб и ЛО., ф. 29, оп. 1, д. 6, л. 23-26.
Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. 1941-1944, с. 457.
ЦГАИПД СПб., ф. 24, оп. 2-б, д. 1332, л. 48-49. Цит. по: Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. 1941-1944, с. 434.
ЦГАИПД СПб., ф. 24, оп. 2-б, д. 1323, л. 83-85. Цит. по: Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. 1941-1944, с. 443.

Мой дед – красный Военлет. Служил во время Великой Отечественной Войны в специальном полку дальней авиации НКВД. Из немногого, что он рассказал – передаю страшный эпизод из жизни «Воздушных Извозчиков». По определенным причинам – фамилию деда – не называю, все, что здесь сказано – правда, подтвержденная ссылками из публикаций…

«Блокадная драма подавалась только в качестве примера мужества и несгибаемой стойкости как солдат Красной армии, так и обыкновенных гражданских людей. Долгие годы страшная правда о борьбе с людоедами в блокадном Ленинграде находилась под грифом «Совершенно секретно». Тем не менее, такие факты были, и было их немало. Людоедство в осажденном фашистами городе началось уже в 1941 году, когда подвоз продуктов по Ладоге из-за бесконечных бомбежек стал затруднен.»

«Из докладной записки от 21 февраля 1942 г. военного прокурора Ленинграда А.И. Панфиленко секретарю Ленинградского обкома ВКП(б) А.А. Кузнецову
"В условиях особой обстановки Ленинграда возник новый вид преступлений… Все убийства с целью поедания мяса убитых в силу их особой опасности квалифицировались как бандитизм… Социальный состав лиц, преданных суду за совершение указанных выше преступлений, характеризуются следующими данными. По полу: мужчин - 36,5%; женщин - 63,5%. По возрасту: от 16 до 20 лет - 21,6%; от 20 до 30 лет - 23%; от 30 до 40 лет - 26,4%; старше 40 лет - 29%. По роду занятий: рабочих - 41%; служащих - 4,5%; крестьян - 0,7%; безработных - 22,4%; без определенных занятий - 31%… Из привлеченных к уголовной ответственности имели в прошлом судимости 2%".»

Декабрь 1941 года.
- Ну что мужики, готовы? Это КомЭск нашего СпецАвиаТранспортного полка НКВД, официально – Даль-Авиа.
- Готовы!
- Сегодня идем на Ленинград. Там – три дня. Ходим по городу, собираем детей. Ваш участок помечен на карте города. Затем, грузимся и на Большую Землю.
- Штурман: Три дня многовато. В прошлый раз за день набралось на пять рейсов.
- Разговорчики! Сколько надо – столько и будете ходить! С собой, побольше шоколада возьмите, мало будет – свой «НЗ» вскрывайте, потом спишем… Маршрут – знаете.
И скомандовал: Всё. Все по машинам.
(Дальше – словами деда, к сожалению - немногословного)
Двигатели ТБ были прогреты. Вот и полетели, получив «Добро» на взлет. Без сопровождения истребителей, без бортовых огней – для маскировки – так больше шансов долететь, а там, - как повезет. Долетели без приключений, пару раз попадали в прожекторный крест, но все обошлось, при обстрелах в нас не попали.
Посадка на рассвете, как всегда на фронтовом аэродроме – жестковатая: полоса разбита снарядами и бомбами, наспех засыпанная ремонтниками, занесенная снегом, хотя – местами почищенная. Холодно и ветер. Спасает теплое белье и меховая одежда. Быстро в столовую, выпили «наркомовские», что-то поели, и тремя экипажами загрузились на машину под брезент. Несколько часов тряслись под тентом полуторки, попали под «утренний обстрел», через пару часов были на месте. Город – в руинах. Как он еще держится – непонятно. Людей мало, жмутся к стенам домов, смотрят на нас с надеждой в глазах. Стыдно. Мы, здоровые, тепло одетые, сытые – и они. Женщина, сидящая на сугробе, из последних сил поднимает голову, молча смотрит. Отломил от плитки в кармане шоколад, подошел и вложил ей в рот. В глазах – немое спасибо. Помог встать, - тело без веса. Вытащил остаток плитки, положил ей за пазуху, стараясь это сделать незаметно, иначе – другие отберут. Опять поймал взгляд и немое спасибо. Она неожиданно пошла увереннее. Наверное, есть к кому идти.
Вот и первый дом для осмотра на нашем участке. Нам нужно сегодня пройти всего один квартал, проверить все уцелевшие дома и квартиры. Идем втроем. Поднимаемся на первый этаж ледяного подъезда. Квартира – пустая. Окна выбиты. Раскрытые шкафы – без вещей, мародеры уже поработали. Людей нет. Следующая квартира – похожа на первую, Отличается – отсутствием оконного проема – обвалился от взрыва бомбы или снаряда.
Вот так, дом за домом – осмотрели меньше половины квартала. Часто попадались умершие, не похороненные люди. Мы записывали адрес, что-бы передать в похоронную команду. Иногда, попадались люди с отрубленными ногами. Было понятно, что это сделано уже появившимися людоедами.
Еще один дом. Второй этаж. Есть признаки жизни, на заметенных снегом ступеньках – следы. Зашли, немного теплее чем на улице. В комнате – шебуршание. Открываем дверь, полумрак из-за светомаскировки. Картина такая: силуэт человека (оказался мальчик, лет 15), в руках (руки в варежках) в одной нож, в другой – вилка. Перед ним, судя по размеру – детский труп, уже с оголенной ногой. Мы успели. Хотя и нам можно было расстреливать людей в таком случае, мы его не расстреляли. Отвели в соседнюю комнату, дали чай со сгущенкой из термоса и несколько долек шоколада.
… Через три дня мы вылетели на Большую Землю. "НЗ" оставили Ленинградцам, в полуразрушенных кварталах. Все самолеты были заполнены людьми…

Дед – не рассказал многое. Наверное, пощадил нас, своих внуков, в 1963 - еще совсем пацанов. Об остальном, увиденном экипажами ТБ, можно только догадаться, прочитав в коротких статьях на эту тему, например, эти материалы:

Строки из писем, изъятых военной цензурой (из архивных документов управления ФСБ по С.-Петербургу и области [материалы Управления НКВД по Ленинградской области]).:
"…Жизнь в Ленинграде с каждым днем ухудшается. Люди начинают пухнуть, так как едят горчицу, из нее делают лепешки. Мучной пыли, которой раньше клеили обои, уже нигде не достанешь".
"…В Ленинграде жуткий голод. Ездим по полям и свалкам и собираем всякие коренья и грязные листья от кормовой свеклы и серой капусты, да и тех-то нет".
"…Я был свидетелем сцены, когда на улице у извозчика упала от истощения лошадь, люди прибежали с топорами и ножами, начали резать лошадь на куски и таскать домой. Это ужасно. Люди имели вид палачей".
За употребление в пищу человеческого мяса арестовано: в январе 356 чел., в феврале 612, в марте 399, в апреле 300, в мае 326.
Приводим характерные сообщения, имевшие место в мае:
У работницы Металлического завода М. 20 мая пропала 4-х летняя дочь Галина. Расследованием установлено, что девочку убила Л., 14 лет, при участии своей матери Л., 42 лет.
Л. созналась, что 20 мая она заманила к себе в квартиру 4-х летнюю Галину и убила с целью употребления в пищу. В апреле месяце Л. с той же целью убила 4-х девочек в возрасте 3-4 лет и вместе со своей матерью употребила в пищу.
П., 23 лет, и его жена Л., 22 лет, заманивая в квартиру граждан, убивали их и трупы употребляли в пищу. В течение месяца они совершили убийства 3-х граждан.
Безработная К., 21 года, беспартийная, убила своего новорожденнoгo сына и труп употребила в пищу. К. арестована, в убийстве созналась.
Безработные К., 50 лет, совместно с дочерью, 22 лет, убили дочь К. – Валентину, 13-ти лет, и совместно с другими жильцами квартиры – токарем завода № 7 В. и работницей артели В. – употребляли труп в пищу.
Пенсионерка Н., 61 года, совместно с дочерью Л., 39 лет, убила свою внучку С., 14 лет, с целью употребления трупа в пищу. Н. и Л. арестованы. В преступлении сознались.
Из докладной записки военного прокурора г. Ленинграда А. И. Панфилова А. А. Кузнецову от 21.02.1942

(Материал из Викитеки - свободной библиотеки)
21 февраля 1942 года
В условиях особой обстановки Ленинграда, созданной войной с фашистской Германией, возник новый вид преступлений.
Все убийства с целью поедания мяса убитых, в силу их особой опасности, квалифицировались как бандитизм (ст. 59-3 УК РСФСР).
Вместе с тем учитывая, что подавляющее большинство указанного выше вида преступлений касалось поедания трупного мяса, прокуратура г. Ленинграда, руководствуясь тем, что по своему характеру эти преступления являются особо опасными против порядка управления, квалифицировала из по аналогии с бандитизмом (по ст. 16-59-3 УК).
С момента возникновения в г. Ленинграде подобного рода преступлений, то есть с начала декабря 1941 г. по 15 февраля 1942 г., органами расследования за совершение преступлений было привлечено к уголовной ответственности: в декабре 1941 г. - 26 чел, в январе 1942 г. - 366 чел. и за первые 15 дней февраля 1942 г. - 494 чел.
В ряде убийств с целью поедания человеческого мяса, а также в преступлениях о поедании трупного мяса участвовали целые группы лиц.
В отдельных случаях лица, совершившие подобные преступления, не только сами поедали трупное мясо, но и продавали его другим гражданам…
Социальный состав лиц, преданных суду за совершение указанных выше преступлений, характеризуется следующими данными:
1. По полу:
мужчин - 332 чел. (36,5 %) и
женщин - 564 чел, (63,5 %).
2. По возрасту;
от 16 до 20 лет - 192 чел. (21,6 %)
от 20 до 30 лет - 204 " (23,0 %)
от 30 до 40 лет - 235 " (26,4 %)
старше 49 лет - 255 " (29,0 %)
3. По партийности:
членов и кандидатов ВКП(б) - 11 чел. (1,24 %)
членов ВЛКСМ - 4 " (0.4 %)
беспартийных - 871 " (98,51 %)
4. По роду занятий привлеченные к уголовной ответственности распределяются следующим образом
рабочих - 363 чел. (41,0 %)
служащих - 40 " (4,5 %)
крестьян - 6 " (0,7 %)
безработных - 202 " (22,4 %)
лиц без определенных занятий - 275 " (31,4 %)
Среди привлеченных к уголовной ответственности за совершение оказанных выше преступлений имеются специалисты с высшим образованием.
Из общего количества привлеченных к уголовной ответственности по указанной категории дел коренных жителей города Ленинграда (уроженцев) - 131 чел. (14,7 %). Остальные 755 чел. (85,3 %) прибыли в Ленинград в различное время. Причем среди них: уроженцев Ленинградской области - 169 человек, Калининской - 163 чел., Ярославской - 38 чел, и других областей - 516 чел.
Из 886 чел., привлеченных к уголовной ответственности, только 18 чел. (2 %) имели в прошлом судимости.
По состоянию на 20 февраля 1942 г. за указанные мной выше преступления Военным трибуналом осуждено 311 чел.
Военный прокурор г. Ленинграда
бригвоенюрист А,ПАНФИЛЕНКО

Убийства и бандитизм в блокадном Ленинграде
Достигнув максимума в 1-й декаде февраля 1942 года, число преступлений такого рода стало неуклонно снижаться. Отдельные случаи каннибализма ещё отмечаются в декабре 1942 года, однако уже в спецсообщении УНКВД по ЛО и гор. Ленинграду от 7.04.1943 г. констатируется, что «…убийств с целью употребления в пищу человеческого мяса, в марте месяце 1943 года в Ленинграде не отмечено». Можно предположить, что такие убийства прекратились в январе 1943 года, с прорывом блокады. В частности, в книге «Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект» сказано, что «В 1943 и 1944 гг. случаи каннибализма и трупоедства в криминальной хронике блокированного Ленинграда уже не отмечались» .

Евгений Тархов описывает, как боялся по пути в булочную встретить людоеда. "Накануне в подъезде убили женщину топором по голове. Вырезали мягкие части тела у убитой. Топор остался лежать рядом с трупом. Замерзшая кровь и сейчас там. Людоедов не так уж и мало. Недаром на Смоленском кладбище у многих покойников, которых привозят для захоронения в братских могилах, вырезаны ягодицы. Об этом говорят многие. Рассказывала и соседка, которую мобилизовали в похоронную бригаду. На Андреевском рынке милиция все время ловит торговцев студнем из человечины"
Read more:
Under Creative Commons License:

Кристина ВАЖЕНИНА с «Ответов майл.ру»
Брат моей бабушки служил на флоте в блокадном Ленинграде, в патруле расстреливал людоедов десятками за ночь. Находили их по запаху, как бы они не прятались. А мясо с бульоном выбрасывали на снег и ждали пока замёрзнет, но соседи потом всё равно его выгрызали.

Блокада Ленинграда навсегда сохранится в памяти нашего народа, как история невероятной стойкости и мужества. Но человеческая природа такова, что одним лишь этим история блокады не исчерпывается. Знает она и преступления, тем более ужасные, что творились они в городе, умирающем от холода и голода.

Кражи

В замкнутом пространстве окруженного со всех сторон города не возникало банд из пришлых «гастролеров», милиция раскрывала преступления быстро, поэтому практически не было больших и длительно действующих преступных сообществ. В основном, орудовали шайки из 3-4 человек, которые возникали и распадались довольно быстро.
Одним из самых распространенных видов преступлений в блокадном Ленинграде были кражи. Воровали не деньги, в условиях блокады они почти не имели ценности. Главным объектом краж было продовольствие и продуктовые карточки.
Воровство было двух видов: бытовое и криминальное. В первом случае соседи воровали из квартир соседей – умерших или умирающих от голода. Гораздо страшнее были шайки, собиравшиеся для налетов на квартиры с целью краж и грабежей. В них зачастую входили сотрудники жилищно-коммунального хозяйства. Управдомы, дворники, как правило, знали о жильцах все, и отлично ориентировались в доме, зная, где можно поживиться. К числу самых отчаянных и дерзких грабителей относились подростки и дети, оставшиеся без родителей. Девочки и мальчики сбивались в настоящие банды и совершали налеты на квартиры.
К началу зимы 1942 года участились налеты на магазины системы Управления продторгами. Из докладной, поданной на имя начальника управления продторгами Ленинграда Попкова видно, что только за две недели января 1942 года было совершено больше десятка налетов и грабежей. Нередки были случаи, когда бандиты, собравшись в группы, похищали хлеб во время его развозки по булочным. Развозили этот драгоценный ленинградский хлеб на саночках и тележках, поэтому для дерзкого и энергичного вора похитить его не составляло особого труда.

Подделка документов

Из материалов, хранящихся в архивах органов внутренних дел, видно, что одним из самых распространенных видов преступлений в блокадном Ленинграде была подделка документов. Изготавливали продовольственные карточки, талоны, различные справки, дававшие освобождение от воинской и трудовой повинности и так далее. Все это пользовалось огромным спросом.
Известна банда «Зиг-Заг», руководитель которой -- беглый уголовник Кошарный -- имел опыт изготовления поддельных документов. Банда установила связь с немцами, которые снабдили ее типографскими шрифтами и всем необходимым. Подельники Кошарного вступили в сговор с руководителями ряда продовольственных магазинов, которые помогали им отваривать поддельные талоны. Преступники получали муку, крупу, масло, сахар, другое продовольствие, даже шоколад и спиртное. Уже после того, как бандитов арестовали, было подсчитано, что таким мошенническим путем преступники завладели в голодающем городе 17 тоннами продовольствия! Разумеется, главной задачей «Зиг-Зага» была не спекуляция продовольствием, а подрывная деятельность, но одно шло об руку с другим.

Спекулянты

В городе, хранящем сотни тысяч предметов искусства, роскошного быта, других материальных ценностей, в период блокады активизировались спекулянты, наживающиеся на чужом горе. В 1942 году была раскрыта преступная группа, насчитывающая 15 человек, которая занималась скупкой бриллиантов, золотых монет царской чеканки, золотых изделий и предметов искусства. Как правило, эти люди имели отношение к распределению продовольствия или к руководству города. Получив доступ к продовольственным запасам, они обменивали еду на ценности. Бриллиантовое кольцо на черном рынке можно было обменять на килограмм хлеба, старинный рояль – на три килограмма. В Ленинграде были известны «черные рынки», где ценности и предметы искусства можно было обменять на крупу, масло, сахар.

Каннибализм

Уже после войны получили распространение жуткие истории о бандах каннибалов, которые похищали детей, чтобы их съесть, о целых «братствах» людоедов, которые собирались на свои страшные пиршества, где подавали колбасу, холодец и просто вареное мясо странного белого цвета. Говорили, что в дни блокады ленинградцы даже умели отличать людоедов по их «неблокадному» румянцу.
Безусловно, каннибализм – это страшная правда блокады. Однако, к счастью, он не получил такого распространения, которого можно было бы ожидать от города, переживающего страшные муки голода. Труды историков блокады показывают, что пик людоедства пришелся на самый страшный период блокады – зиму и весну 1942 года. Вот статистика того времени: за употребление человеческого мяса в декабре 1941 года арестовали 43 человека, в январе 1942 – 366 человек, в феврале – 612, в марте-399, в апреле – 300, в мае – 326, в июне – 56. Затем число таких преступлений идет на убыль, и с июля по декабрь 1942 года было взято с поличным 30 каннибалов. Подавляющее большинство этих людей – трупоеды, а не те, кто убивал с целью поедания человеческого мяса. Но, разумеется, и каннибалы-убийцы в Ленинграде в дни блокады тоже были. Особенной опасности подвергались дети, поэтому взрослые старались ни в коем случае не оставлять маленьких детей без присмотра.

История криминальных банд гораздо шире, чем судебные хроники их деяний. Она неотделима от исторического момента, который переживает страна. Недаром лучшие гангстерские фильмы в мировом кинематографе - всегда эпос, отражающий дух времени. После выхода кинокартины Станислава Говорухина "Место встречи изменить нельзя" по роману братьев Вайнеров символом послевоенного лихолетья в СССР стала банда "Черная кошка". Она легендарна во всех смыслах этого слова.

Кадр из фильма "Место встречи изменить нельзя"

Разухабилась разная тварь

Окончание Великой Отечественной войны в СССР сопровождалось чудовищным всплеском преступности. Ее породили не только голод и нищета, доводившие людей до последнего предела. После сталинской амнистии в честь победы над Германией на волю из лагерей вышли тысячи уголовников, для которых не составило большого труда вооружиться - после войны у населения оставалось много огнестрельного оружия. В различные банды и шайки стекались толпы бывших полицаев, дезертиров, беспризорников.

К 1947-му преступность выросла почти наполовину по сравнению с 1945-м: всего было зарегистрировано 1,2 млн различных видов уголовных преступлений. Дерзкие налеты на сберкассы, вооруженные ограбления магазинов и складов, нападения на инкассаторские машины, квартирные кражи и убийства обычных граждан сеяли панические настроения среди обывателей и порождали множество слухов. Одной из главных "страшилок" того времени была банда "Черная кошка". Это название гремело по всей стране, заставляя людей цепенеть от ужаса.

Одни эксперты считают "Черную кошку" мистификацией. Другие уверены, что она представляла собой хорошо организованную структуру с развитой филиальной сетью. Но все сходятся в одном: это был громкий криминальный бренд, к которому охотно "примазывались" как подростки-шутники, так и профессиональный криминалитет.

"На самом деле в архивах МВД СССР зафиксированы следы около десятка бандитских групп с таким названием, орудовавших в разных городах страны в середине 40-х годов прошлого столетия, - пишет военный юрист, историк Вячеслав Звягинцев в книге "Война на весах Фемиды". - Символ нарисованной на месте совершения преступления черной кошки оказался привлекательным не только для малолеток, увлеченных блатной романтикой, но и для отпетых уголовников. Именно этот "фирменный знак", позаимствованный у беспризорников 20-х годов, и способствовал быстрому распространению в народе многочисленных слухов и домыслов о жестокости и неуловимости "Черной кошки".

Фото с сайта old.moskva.com

Шутка, написанная кровью

Собственно, большинство этих шаек и составляли подростки, дворовая шпана, промышлявшая в основном мелкими кражами. "Омоложение" преступности вообще было тенденцией послевоенного времени. Например, в 1946 году несовершеннолетние составили 43 процента от всех привлеченных к уголовной ответственности. Их судили за кражи, грабежи, хулиганство, реже - за убийства.

Что касается малолетних "чернокошатников", то их подводила любовь к спецэффектам: запискам с предупреждениями, татуировкам в виде кошек. Оперативники раскалывали такие подростковые шайки довольно быстро. Например, в Ленинграде в 1945 году милиционеры, расследовавшие серию квартирных краж в доме №8 на Пушкинской улице, в течение нескольких недель вышли на след подростковой шайки и взяли с поличным ее верхушку - учащихся ремесленного училища №4 Владимира Попова по кличке Чеснок, Сергея Иванова и Григория Шнейдермана. Во время обыска у главаря, 16-летнего Попова, обнаружился любопытнейший документ - клятва кодлы "Черная кошка", под которой было проставлено кровью восемь подписей. Но поскольку совершить преступления успели только трое участников, они и отправились на скамью подсудимых. В январе 1946 года на заседании народного суда 2-го участка Красногвардейского района Ленинграда был оглашен приговор: подростки получили от одного до трех лет колонии.

Но чаще выходки малолетних "чернокошатников" оказывались обычными розыгрышами, требовавшими, впрочем, выезда опергруппы, а то и длительного расследования. Такие хулиганские выходки и разносили в народе молву об ужасной банде. Как-то сельские пацаны поставили на уши всю Самару, развесив листовки с таким текстом: "Привет ворам, капут фраерам. Шестого апреля 1945 года прибыло несколько членов из банды "Черная кошка". Действуют в течение пяти дней. Секретарь "Черной кошки" Паленый".

Гангстерский эпос по-одесски

Поистине кинематографическая история развернулась в Одессе, где после войны действовала своя "Черная кошка" в составе 19 человек, в большинстве своем уголовников-рецидивистов. Банда отметилась громкими ограблениями кондитерских фабрик (мука, сахар и масло в голодном 47-ом были на вес золота) и многочисленными убийствами. В числе убитых были участковый инспектор, сотрудник госбезопасности, несколько войсковых офицеров. Их оружие и форму преступники использовали, когда шли на дело. Хотя, возможно, для убийств были и другие причины. Есть сведения, что главарь банды Николай Марушак и его помощник Федор Кузнецов по кличке Когут имели контакты с гестапо во время оккупации.

За шайкой охотились сотрудники Одесского уголовного розыска во главе с Давидом Курляндом (кстати, этот человек стал прототипом главного героя другого популярного телесериала о послевоенных бандформированиях - "Ликвидации" Сергея Урсуляка). Взять ее было непросто - в промежутках между ограблениями бандиты скрывались в катакомбах. Там же они прятали и трупы убитых.

Наконец во время облавы на Привозе оперативники схватили одного из подельников главаря - его опознал схваченный там же бывший полицай. Арестованный и указал место, где находилась "штаб-квартира" банды. Сотрудники уголовного розыска устроили засаду, а когда взятые в кольцо преступники открыли огонь, они начали стрельбу на поражение. По поводу главаря была четкая установка: брать живьем. Однако тяжело раненый Марущак не дался в руки правосудия. Он покончил с собой, раскусив ампулу с ядом. Те, кто остался в живых, получили по 25 лет лишения свободы (после отмены в 1947 году смертной казни это была высшая мера наказания).

Фото с сайта www.statehistory.ru

От армии "косили" в банде

По ряду версий, первая крупная группировка под именем "Черной кошки" начала формироваться еще до войны, а со временем ее ядро составляли в основном образованные молодые люди без криминального прошлого - дезертиры, стремившиеся уклониться от фронтовой службы. Их средний возраст составлял 25 лет. Отсутствие судимостей и связей в преступном мире позволило им долгое оставаться вне поля зрения правоохранителей.

Уже к середине войны "Черная кошка" разрослась до масштабов страны. Как пишет один их исследователей ее деятельности Алексей Щербаков, ее "различные "звенья" были относительно автономны, однако имелось общее руководство, общак и, что самое главное - разветвленная инфраструктура". В составе банды были уголовники всех мастей - каталы, кидалы, громилы, щипачи, гоп-стопщики. Но основной статьей доходов были хищения продуктов по поддельным документам (над их изготовлением трудился целый штат высококлассных специалистов) с последующей перепродажей на черном рынке.

В 1945 году, когда банда достигла своего расцвета и привлекла внимание следственных органов, ее центр было решено сместить в Казань как в более безопасное место, дающее широкое поле деятельности, в первую очередь за счет множества эвакуированных предприятий. Здесь "Черная кошка" отметилась грандиозным хищением с Казанского спиртзавода: бандиты, переодетые в военную форму, получили пять тонн продукции по поддельным документам, следов похищенного так и не нашли. А на преступников вышли благодаря удаче - сестра одного из убитых ими людей опознала на барахолке его пальто.
Потянув за эту ниточку, милиционеры узнали имена, пароли, явки. В городе начались облавы, в ходе которых были арестованы и впоследствии осуждены более шестидесяти человек. На следствии и стал понятен масштаб этой криминальной группировки. Судебное разбирательство было открытым. Оно проходило в Доме культуры Свердовского района и длилось месяц. По приговору суда двенадцать человек были расстреляны, остальные получили большие сроки. Процессы над "Черной кошкой" проходили и в других республиках СССР.

Главари оставались в тени

Но как же вышло, что столь серьезную криминальную структуру стали называть мифом, вымыслом? Причина в том, полагают исследователи, что у правоохранителей того времени отсутствовал опыт работы с организованными преступными группировками. "По законам военного времени с криминалитетом долго не церемонились, - пишет в очерке "Правда о "Черной кошке" Алексей Щербаков. - При задержании стреляли на поражение. А уж отслеживать всю цепочку связей банды было некогда. Главари так оставались в тени. Но по оценкам милиционеров, занимавшихся подвигами бандитов, работали они спокойно и методично".

По материалам

Звягинцев В.Е., Война на весах Фемиды: Война 1941 - 1945 годов в материалах следственно-судебных дел. - М.: ТЕРРА - Книжный клуб, 2006