Относится к 1670 году. В 1694 году на донских калмыков был распространён статус казаков, выделили земли в сальских и манычских степях. Массовый приход калмыков на Дон происходил на добровольных началах, что было для тех веков редкостью. Местная войсковая старшина всегда с охотой принимала себе на службу «...добрых конников, храбростью отличных, к службе всегда готовых и ревностных и так необходимых для хозяев пастухов и коновалов, войску весьма полезных».

В 1806 году образовали Калмыцкий округ, ранее он назывался Кочевьем донских калмыков.В отношениях калмыков и Донских казаков были сложности, но связывающего элемента было намного больше, чем противоречий. Ещё в 1682 году войсковой атаман Фрол Минаев писал в Москву, «что с калмыками донские казаки живут нынче в миру и задоров меж них никаких нет».

Казаки поняли, что «учение ламаитов чуждо проповеди вражды и ненависти к последователям других религий, а калмыки сами по себе народ мягкий, чуждый фанатизма и нетерпимости». Это позволило калмыкам достаточно быстро, хотя и не без конфликтов и столкновений, вписаться в казачье сообщество. Поспособствовала и буддийская этика, которая призывала к смирению, к непротивлению злу, полагая, что зло в душе, обида умножают зло в мире.

Калмыков и донских казаков объединяло врождённое чувство гордости, они ценили достойное мнение о себе, о своей семье. Современник отмечал: «Калмыки никогда не нищенствуют, даже находясь в крайней бедности».

Повседневные контакты, заинтересованность в эффективном ведении хозяйства, развитие бытовых, межсемейных связей постепенно устраняли бывшие противостояния. Примером может служить усыновление атаманом хутора Иловлиновского станицы Атаманской Иваном Тимофеевичем Колесовым. Когда младенец-калмык из соседнего хутора остался без родителей, атаман взял его в свою семью, воспитал, дал имя Николай Колесов.

В связи с переходом на оседлый образ жизни калмыки давали хуторам новые наименования. Свидетельством уважения к религии стало возникновение названий хуторов — Хурульный (было три таких хутора).

На территории современного Дубовского района Ростовской области кочевали казачьи сотни Балдрская, Эркетеневская и Чунусовская. Сначала у них были хурульские кибитки.

В Балдрской сотне хурул был основан в 1804 году.

В юрте станицы Потаповской имелось пять калмыцких хурулов, в самой станице действовал калмыцкий храм, который носил тибетское название «Банчей-чойлин», а в просторечии назывался «Балдыр-хурул».

Хурул ст. Потаповской
Фото из кн.: Богачёв В. Очерки географии Всевеликого Войска Донского. Новочеркасск. 1919 г.

Эркетеневский храм был утверждён правительством к постройке в 1842 году, а до этой даты эркетеневцы построили маленькую кумирню, величиною около двух с половиной сажень, затем деревянный хурул. Организатором строительства нового хурула был Бакша Дамбо (Домбо-Даши) Ульянов. В возрасте 13 лет он прибыл в станицу Эркетинскую и поступил в духовную школу при хуруле. Затем служил в хуруле станицы Власовской. В 1886 году стал штатным войсковым гелюнгом Потаповской станицы, открыл при хуруле школу, а также небольшую больницу, где лечил методами тибетской медицины. В 1889-1891 годах в междуречье Дона и Волги разразилась эпидемия холеры, уносившая жизни целых поселений. Д. Ульянов врачевал людей и добивался несомненных успехов. Однако, по мнению недальновидных чиновников, врачевал незаконно, за что судили, но оправдали из-за успешности своего лечения и по показаниям пациентов.

Станицу Потаповскую разделили на две станицы — Потаповскую и Эркетинскую. Д. Ульянов совершил поездку в Петербург, где представил новый проект Эркетинского храма, Император его утвердил. Хурул был сооружён из кирпича, печи, стены и пол выложили белой кафельной плиткой, на стенах плитка с этюдами из буддийской символики. Это был не отдельно стоящий храм, а целый комплекс построек, включавших лечебный корпус, школу, столовую, жилище бакши, гелюнгов. В лечебном помещении стояли ванны, посылали в дальний путь повозки, на волах везли лечебную грязь, которую доставляли из Маныческо-Грузской санитарной станции «Вагнеровская». Уцелело одно из зданий, сейчас это жилой дом. А в 60-е годы XX века здесь находилась Эркетиновская начальная школа. Стены классов были отделаны кафельной плиткой, потолок — в лепнине, печь также покрыта кафелем.

Хурулы ст. Эркетинской, начало XX в.
Фото из кн. «Физическое и статистическое описание кочевий донских калмыков» / Сост. Н. Маслаковец. Новочеркасск, 1872

Д. Ульянов был похоронен в станице Эркетинской. В 70-е годы вели оросительный канал, местные жители станицы Андреевской обратились с просьбой к калмыцкому руководству перенести прах в Калмыкию.

Гелюнгом хурула станицы Эркетеневской был Лиджа Сармаданович Бакинов. В конце 20-х годов гелюнг долго скрывался от властей, приходил ночью к своей невестке, вдове младшего брата, за продуктами. На ночь не оставался, забирал сумку и уходил. Потом пропал. Видимо, служитель хурула уцелеть не смог.

Гелюнг Эркеневского хурула Лиджа Сармаданович Бакинов
Фото из архива Н.Ц. Худжиновой

Всего на Дону насчитывалось 14 хурулов со штатом 653 духовных лица.

В целях хозяйственного обустройства их поддержала местная власть. Высшее духовенство (бакши, гелюнги) освобождалось от службы, им выделялись земельные наделы. В станице Чунусовской 200 десятин было отдано хурульному духовенству. Более 30 лиц, принадлежащих к калмыцкому духовенству, сдавали свои паи в аренду.

Главами донского духовенства были ламы. В 1896 году институт ламы упразднили, заместителем верховного Ламы, главным духовным лицом считался Бакша-гелюнг. В калмыцких сотнях избирали три кандидата, одного из них в этом звании утверждал Наказный Донской Атаман.

Когда калмыки ходатайствовали Императору с просьбой о дозволении звания Ламы, Войсковой Атаман Н.И. Святополк-Мирский вызвал к себе всех хурульных бакшей, поставил в одну шеренгу и кричал на них: «Желаете иметь религиозного главу!? Ваш духовный, религиозный глава — окружной начальник!» Лишь в 1903 году калмыцкий народ добился права иметь высшего духовного главу, «Ламу все Донских казаков».

Калмыцкое Духовенство первоначально располагалось в Ильинской слободе, его возглавляли Бакши донских калмыков Д.Г. Гонджинов, Д. Микулинов, А. Чубанов. В станицах хурулы возглавляли: в Эркетинской бакша Б. Ушанов, гелюнг Башинов Нурзун Лиджиевич (калмыки его чаще звали Нурзун-гелюнг), в Чунусовской Н. Цебеков и старший хурульский гелюнг Э. Хохлов. Бакша хурула станицы Чунусовской Н. Цебеков умер в эмиграции.

Гелюнг Эркетеневского хурула, участник разведывательной экспедиции в Тибет в 1904 г. Бадма Чубарович Ушанов
Фото предоставлено А.А. Назаровым

Видным представителем духовенства был М.Б. Борманжинов. Его избрали бакшой Денисовского хурула, а в 1903 году Ламой все Донских калмыков. Менько Бакеревич был очень образованным человеком и крепким сельским хозяином, на отдельном зимовнике вёл дело в широких размерах, кроме паевой земли арендовал войсковой земельный участок, засевал около 400 десятин. Он перевёл на калмыцкий язык священные буддийские тексты.

После кончины в марте 1919 года ламы Менько Борманжинова обязанности багши-ламы донских калмыков исполнял Шургучи Нимгиров, он эмигрировал с частями белой армии в Турцию. Простые монахи-гелюнги оказались в числе эмигрантов, часть из них в начале 20-х годов вернулась в Россию.

Пытались обратить калмыков в православную веру, закрыли четыре хурула, в том числе и Эркетинский. Но калмыки не могли смириться с таким положением дел, ходатайствовали о восстановлении храмов. Областная Канцелярия рассмотрела вопрос и в 1897 году упразднённые хурулы открыли вновь.

Буддийская и православная конфессии сотрудничали. В 1875 году слободу Ильинскую посетил архиепископ Донской владыка Платон. Близ реки Большой Гашун его встретили заседатель калмыцкого правления П.О. Дудкин и калмыцкое духовенство.

Однако в отношениях представителей православия и буддизма было не всё так просто. Соперничество направлений в теологии заставляло вести борьбу. В начале XX века Иеромонах Гурий писал: «Прежде калмыцкое духовенство пользовалось громадным значением у калмыков, каждое слово гелюнга имело силу. Ныне замечается упадок почтения и уважения к своему духовенству, благодаря его распущенности и беззастенчивой эксплуатации тёмного народа».

Ему вторил другой современник, преподаватель Воронежской семинарии Александр Крылов: «Нравственно и умственно цивилизирующего влияния на народ со стороны жрецов ждать нельзя; потому что жрецы составляют высшую касту народа, так сказать — аристократию, которая держит народ в почтительном отдалении, и служит для него разве примером праздности, пьянства, бродяжничества и т.п., только ничуть не примером каких-либо добродетелей».
На этих примерах можно видеть уровень конкуренции идейных направлений.

Был создан Донской епархиальный комитет Православного миссионерского общества, призванный организовать миссионерскую деятельность среди калмыков. Крещёным калмыкам давали льготы от уплаты податей. Начинали сооружать православные храмы в калмыцких станицах. Для подготовки миссионеров в 1880 году в архиерейском доме слободы Ильинки открыли общину-приют для детей калмыков. Но реальных сдвигов не получилось, православные храмы и приют вскоре были закрыты.

Хурулы были центром воспитания защитников державы. В Государственном архиве Ростовской области хранится «Дело о постановке в буддийских храмах поминальных досок для увековечивания памяти воинских чинов-калмыков, погибших в войну с Японией». Департамент Духовных Дел Министерства внутренних дел разработал эскиз поминальной доски, текст и язык подписей. Надпись «За веру, Царя и Отечество» производилась на калмыцком языке, имена убитых и умерших на русском языке. Доски установили во всех хурулах калмыцких станиц Сальского округа.

В ходе Гражданской войны и в 20-е годы все хурулы подверглись разрушению. Граббевский хурул сгорел от пулемётного огня, сокровища храма были уничтожены пожаром. Служители — кто убит, кто эвакуировался за рубеж.

По прибытию красных в станицу Потаповскую были расстреляны бакша хурула Санджи (Джимба) Шагашов, гелюнги братья Яков и Намджал Бурвиновы. Хурул в 20-е годы, после уезда калмыцкого населения, пошёл на слом.

Хурул в станице Власовской сжёг местный учитель.

Судьба Беляевского хурула тоже была трагичной. Белые убили семью Абрама Давыдова, иногороднего хутора Троилинского. Он сжёг хурул. По воспоминаниям старожилов, красные использовали этот пожар как ориентир для ведения артиллерийского огня по станице Беляевской со стороны возвышенности Ергени.
В 20-е годы молебенная часть Эркетинского хурула сгорела, а лечебная осталась, в 70-е годы стены ещё стояли. Строительные материалы пошли на сооружение нового школьного здания в станице Новониколаевской.

Чунусовский хурул в те же годы разобрали на строительные материалы.

Судьба разметала служителей храмов по разным странам и городам. Бакша Граббевской станицы, бакша все Донских калмыков Зодба Бурульдинов был погребён в США, на казачьем Свято-Владимирском кладбище в городке Кесвилл штата Нью-Джерси. Там же похоронен А.И. Деникин, упокоились Терский атаман К.К. Агоев, Походный атаман генерал-майор П.Х. Попов. Здесь же могила полковника Всевеликого Войска Донского Леонтия Константиновича Дронова.

Спустя долгие годы, уже в начале XXI века, приехал из Элисты в станицу Эркетиновскую А.А. Назаров, потомок казаков-калмыков Зартыновых, Цебековых. На месте хурула — одни развалины. Лишь кое-где видны остатки кирпичной кладки, фундамента калмыцкого храма… Рядом стоит дом, в нём ранее было жильё служителей, здесь по праздникам проводились торжественные обеды.

Потомки казаков-калмыков объединились в землячество. Договорились увековечить место, где стоял Эркетеневский хурул. В июне 2013 года в станице Эркетиновской состоялось открытие Памятного знака. По калмыцкому обычаю в основание плиты положили остатки кладки старинного здания хурула. Атаман Э.Н. Манжиков и председатель Совета Эркетинских казаков-калмыков А.А. Назаров открыли памятник.

Церемония открытия Памятного знака на месте Эркетеневского хурула, 2013

Прозвучала буддийская молитва. По калмыцкому обычаю территорию хурула обошли под водительством лам.
На территории Дубовского района Ростовской области остались населённые пункты, где ранее проживали калмыки — станица Эркетиновская, хутора Адьянов, Новосальский, Холостонур. Седой ковыль горестно склоняется над останками бывших станиц Потаповской и Чунусовской, хуторов Болдырского и Худжуртинского. От их сооружений не осталось и следа

Родственны дербеты , торгуты Современное расселение Россия Россия
Калмыкия Калмыкия
Историческое расселение

На Дону калмыки впервые появились в 1648 году. Причинами откочёвки части калмыков на Дон служили внутренние междоусобицы в Калмыцком ханстве . Калмыцкая знать не раз обращалась к русским властям с жалобами на донских казаков и администрацию соседних с Калмыкией городов в целях того, чтобы они не принимали и возвращали беглых калмыков. В 1673, 1677 и 1683 годах русское правительство издавало указы, которыми запрещалось донским казакам и пограничным городам принимать к себе беглых калмыков, а в случае, если бы таковые явились на Дон, немедленно отправлять их на прежние места.

ст.48. Три народности издревле живут на донской земле и составляют коренных граждан Донской области - донские казаки, калмыки и русские крестьяне. Национальными цветами их были: у донских казаков - синий, васильковый, у калмыков - жёлтый и у русских - алый. Донской флаг состоит из трёх продольных полос равной ширины: синей, желтой и алой.

9 марта года в связи с насильственной депортацией калмыцкого народа Калмыцкий район был упразднён и его территория отошла в Зимовниковский и Сальский районы Ростовской области.

Тем самым в годы Советской власти астраханские, ставропольские, донские, терские и другие калмыки, именуемые по месту своего проживания, стали просто калмыками, объединенными в единую национальность.

Быт и уклад жизни

Длительное время степняки вели кочевой образ жизни . Основным жилищем была кибитка , юрта монгольского типа. Стационарными постройками сначала были землянки и полуземлянки из сырцовых или нарезанных из дёрна кирпичей, со второй половины XIX века стали распространяться строения русского типа, бревенчатые и кирпичные. Всего же калмыков в Калмыцком (Сальском) округе было по годам: в 1822 г. - 6.772 души; в 1882 г. - 28.695 душ; в 1917 году - 30.200 человек. В 1859 году в Калмыцком округе числилось до 100 тыс. лошадей, 50 тыс. крупного рогатого скота и до 200 тыс. овец. В начале XX века в среднем посев озимых и яровых в год достигал 75 тыс. четвертей, сбор - 350 тыс. Виноград разводился только любителями; станичники занимались огородничеством (до 700 дес.). Земледелие появилось в 30-е годы XIX века. Сначала хлебопашество играло подсобную роль, сопутствуя главному занятию - скотоводству . Широкое распространение получило сенокошение, заготовка кормов на зиму удерживала многие калмыцкие семьи от кочевой жизни. Вторая половина XIX века явилась временем перехода на оседлость и к земледельческой деятельности. Благодаря упорному труду, народное благосостояние калмыков на Дону достигло хороших результатов. Достаточно сказать, что 50% калмыцкого населения, хозяева, имевшие до 30-40 голов скота, 4-6 лошадей, 2-3 пары быков и засевавшие до 20-40 десятин хлеба - считались средними, а кто имел меньше этой нормы - бедняками, но таковых было мало. Были и крупные хозяева, которые имели по 1000 голов лошадей, от 2 до 5 тысяч овец, много сотен голов рогатого скота, сеявшие до 200-400 десятин хлеба, имения которых казались целыми хуторами с десятками и сотнями рабочих. Кроме скотоводства, калмыки занимались отхожими промыслами, нанимаясь в табунщики и на рыбные промыслы на донских низовьях.

Основным ремеслом было валяние бурок, занимались плетением войлоков, выделкой тулупов, производство домашней утвари, национальная иконопись, вышивание, изготовлением принадлежностей для верховой езды и национальных музыкальных инструментов.

Русское население переняло от калмыков оригинальные национальные блюда - шулюн (шулюм), дотур, калмыцкий чай джомба - с молоком, маслом и с солью. Основным хмельным напитком была арака , водка из молока.

В начале XX века стал набирать оборот финансовый капитал. В станицах были образованы кредитные товарищества. К примеру Потаповское кредитное общество насчитывало 248 членов, с капиталом 18.000 рублей.

Духовная жизнь Донских калмыков-казаков регламентировалась Учреждением Гражданского Управления казаков и Временным Положением о службе Бакши - (Ламы) Донских калмыков . Царское правительство России с целью прервать связи Калмыков с Тибетом установило прерогативу Петербурга в утверждении Верховного ламы (Шаджин-лама). Стоит отметить, что до 1902 года донские калмыки были лишены права иметь своего духовно-религиозного главу. Лишь благодаря кампании, поднятой есаулом Нараном Эренценовичем Улановым (видный деятель донских калмыков) и его статей помещенных в петербургских газетах, а равно и изданная брошюра «Калмыцкое духовенство и современное положение Калмыцкого народа на Дону», сыграли большую роль в смысле разрешения вопроса иметь своего „Ламу“. Религиозная иерархия у Калмыков состояла из 4 ступеней: низшую ступень занимали рядовые монахи - «манжи», над ними стояли наставники - «бакши», ещё выше находились жрецы - «гелюнги», высшую ступень занимал первосвященник - «Лама» . Пост „Ламы“ давал не только известные религиозные права, но и большое светское влияние. , Дамбо-Даши Ульянов , Шургучи Нимгиров (англ.) русск. , Иван Китанов (англ.) русск. , Лубсан-Шарап Тепкин . Мёнкэ Борманжинов сыграл значительную роль в жизни донских калмыков, ведя упорную борьбу с обрусением. Благодаря ему, в школах, где учились калмыки, было введено преподавание калмыцкой грамоты, письменности и буддийского вероучения. В станицах Сальского округа появляются народные школы, а в ст. Великокняжеской: высшее начальное училище (городское), четырёхклассное женское училище. Вследствие мероприятий Ламы Борманжинова число калмыков, оканчивавших единственную, городскую школу в Сальском округе, увеличивалось с каждым годом. Благодаря материальной поддержке со стороны станичных обществ, в 1912 году в ст. Великокняжеской было открыто среднее учебное заведение, где обучалось до сотни калмыцких детей. В 1906 году из среды донских калмыков появились первые студенты высших учебных заведений. В Новочеркасске можно было видеть детей калмыков в форме гимназистов, реалистов, а калмыцкую молодежь - студентами и юнкерами Новочеркасского казачьего училища, по окончании которого они выходили в Донские полки.

К началу XVIII века появляются калмыцкие поселения вне пределов Калмыцкого ханства. Это – Донское, Чугуевское, Ставропольское, Оренбургское, Яицкое. Во второй половине XVIII века они возникли также на Тереке и Днепре. Казаки, зная калмыков как «…добрых конников, храбростью отличных, к службе всегда готовых и ревностных», старались привлечь их в свое сословие.

Донские калмыки. Калмыцкие поселения на Дону возникли во второй половине XVII в. и росли в течение всего XVIII в. за счет притока калмыцких групп. Калмыцкая знать постоянно обращалась к российскому правительству с просьбами запретить калмыкам селиться на Дону, однако это не остановило притока калмыков на Дон.

Донские калмыки, включенные в состав казачьего Войска Донского, продолжали заниматься традиционным для них видом деятельности – скотоводством.

Со второй половины XVIII в. небольшая часть донских калмыков стала заниматься земледелием. Жизнь донских калмыков вплоть до XIX в. строилась традиционно по национальным законам.

С середины XVIII в. донская администрация делила своих подопечных на три улуса и несколько сотен, при этом улусного предводителя именовали атаманом, а сотенного – сотником. Донские калмыки, в зависимости от общевойсковой мобилизации, обязаны были комплектовать отдельные сотни во главе со своими владельцами (атаманами) и пополнять состав казачьих полков и команд.

Чугуевские калмыки .

В 60-е годы XVII в. небольшая группа волжских калмыков во главе с зайсангом Алексеем Кобиновым поступила на службу в Белгородский полк. В 1679 г. эта группа, приняв православную веру, по указанию российского правительства поселилась в пригородной слободе Осиповка г. Чугуева. Поселенные в Чугуеве калмыки вместе с украинскими казаками явились основателями Чугуевской казачьей команды, призванной защищать левобережную Украину от нападений крымских татар. В середине 30-х гг. XVIII в. команда была преобразована в Чугуевский казачий полк.

В 1803 г. жителей г. Чугуева исключили из состава полка, причем казаков-украинцев обратили в податное сословие, а основную часть калмыков перевели в состав Войска Донского для продолжения казачьей службы.

Ставропольское калмыцкое войско, оренбургские и яицкие калмыки. Ставропольское (на Волге) поселение калмыков возникло в 1737 г. и было одним из самых многочисленных среди калмыцких групп вне пределов калмыцкой степи.

В 1737 году было создано специальное поселение для крещеных калмыков в урочище Кунья Воложка, расположенном на месте впадения реки Воложки в Волгу, которое в 1739 году переименовали в г. Ставрополь-на-Волге (современный Тольятти). Крещеным калмыкам отвели землю, построили дома и церковь. В 1744 году Ставропольская крепость была подчинена Оренбургской губернии.

Сенат своим решением от 19 ноября 1745 г. узаконил здесь систему казачьего управления. С этого времени поселение крещеных калмыков получило официальное название – Ставропольское калмыцкое войско, включавшее в себя 8 рот (в гражданском отношении – улусов). Значительная реорганизация в войске была проведена в мае 1760 г. В связи с этим создаются еще 3 роты из числа прибывших сюда калмыков из Джунгарии. Таким образом, всего стало 11 рот, а войско переименовали в Ставропольский калмыцкий корпус тысячного состава с подчинением Оренбургскому казачьему войску. Позже на его базе был сформирован Ставропольский калмыцкий полк.

Оренбургское калмыцкое поселение возникло с конца 40-х гг. XVIII в., когда правительство Российской империи решило организовать отдельный казачий корпус. В Оренбургское казачье войско калмыков приняли в 1755 г. В 60- е годы XVIII в. корпусом командовал калмык Андрей Анчуков , получивший казачий чин полковника, позднее – армейское звание секунд-майора. В дальнейшем число служилых калмыков в корпусе возросло за счет притока выходцев из Джунгарии и соотечественников из Калмыцкого ханства. В основном калмыки несли кордонную службу.

На Яике калмыки поселились в 20-х гг. XVIII в. Калмыки наравне с яицкими казаками несли здесь кордонную службу.

В 1727 г. из крещеных калмыков, кочевавших под Астраханью, была скомплектована команда из трехсот человек для охраны пограничной линии Астрахань – Царицын. В 1787 г. команду преобразовали в пятисотенный казачий полк, в котором наряду с калмыками служили астраханские и черноярские казаки и татары. Постепенно побережье Волги от Астрахани до Черного Яра стало застраиваться станицами, в которых вместе с казаками селились калмыки. К 70-м годам XVIII в. число калмыков в составе полка увеличилось до 600 человек.

Сальские казаки-калмыки. Начало 20 в.

После Азовского похода 1698г. в Приазовье был скомплектован Николаевский казачий полк для охраны вновь построенных здесь пограничных городков. В конце 20-х годов из войска Донского перевели к Азову 1000 калмыков на службу в этом полку. В 1777 г. полк был упразднен. Служивших в нем калмыков, учитывая их высокую воинскую выучку, перевели на Новую Днепровскую линию для продолжения службы.

В конце 70-х годов XVIII в. возник вопрос о создании Новой Днепровской линии, в районе которой проходила дорога, связывавшая Центральную Россию с Кубанью, Крымом и северным Кавказом. Из калмыков (855 чело- век), переведенных сюда из Николаевского казачьего полка, у местечка Токмак-Могила был создан форпост «весьма в небезнужном и совсем необитаемом месте».

В 1777 г. на землях Терского казачества возникло еще одно калмыцкое поселение. Переселение калмыков в этот район было вызывано необходимостью укрепить южные границы государства на Северном Кавказе крепостями, и обеспечением их дополнительным контингентом казаков. Поскольку калмыки были прирожденными воинами, то российская администрация старалась привлечь их в казачье сословие с дальнейшим использованием на пограничной и военной службе.

казак Ставропольского полка

Фото: Калмык на военной службе .

Как известно, калмыки появились в пределах России в начале XVII века. Они перекочевали из Джунгарского ханства и образовали в низовьях реки Волга Калмыцкое ханство, которое укрепилось при Аюке-хане. Архивные документы свидетельствуют, что калмыков призвали на Дон местные казаки для совместной борьбы с крымскими татарами. Так, в 1642 году донские казаки обратились к своим новым соседям с предложением о совместной борьбе с крымцами за овладение Азовом. А в 1648-м калмыки впервые появились под Черкасским городком. Между калмыками и казаками был заключен оборонительный и наступательный союз, согласно которому 1000 калмыков выступили против крымцев. С этого времени между ними заключались договора и давались присяги о верной службе России.

В 1696 году Аюка-хан отпустил на Дон под Азов до трех тысяч кибиток (порядка десяти тысяч человек) для охраны пограничной линии и борьбы с азовцами. Эти калмыки обратно в Калмыцкое ханство не вернулись, остались на Дону, под Черкасском. Часть из них приняла православную веру .

В 1710 году Аюка-хан прислал дополнительно на Дон еще десять тысяч калмыков во главе с торгоутским владельцем Чиметом и дербетовским владельцем Четырем для несения охранной службы южных границ от набегов кубанцев.

В 1723 году Петр I повелел всех кочующих по Дону калмыков оставить в казачьем сословии и больше представителей этой народности на эти земли не принимать. Таким образом, в 1731 году калмыки, перешедшие на Дон, вошли в состав населения Войска Донского и были подчинены Управлению войскового казачества. В 1745 году вся населенная Западная степь была отдана под кочевье калмыкам, причисленным к Войску Донскому. На этих землях было образовано три калмыцких улуса с хуторами и населением: Верхний, Средний и Нижний.

Атаман ВВД, г.ш.генерал-лейтенант Богаевский А.П. пъёт чару с руководством калмыкского казачьего войска. Крайтий справа(для нас) полковник Тепкин, справа от Атамана - Нойон(князь) Тюмень, слева от Атамана - Бадьма Уланов - представитель донских калмыков на всех войсковых кругах Дона, активный общественный деятель калмыкского народа на Родине и в эмиграции, юрист, выпускник Ст.Петербургского университета.

ВВЕДЕНИЕ

Редко в нынешние времена можно встретить наименование — Задонская степь. Это была часть Области войска Донского по левобережью Дона от реки Арчеды до долины Маныча, ныне территория Дубовского и других районов Ростовской области. Здесь в Калмыцком (Сальском) округе в XIX - первой половине XX века размещались кочевья, а затем калмыцкие казачьи станицы и хутора

Работа не претендует на исследование истории донских калмыков, сделана попытка рассказать о становлении, жизни калмыцких станиц Потаповской, Чунусовской, Эркетинской и их юртовых хуторов, располагавшихся на землях современного Дубовского района

По данной тематике в дооктябрьский период были опубликованы труды полковника Генерального штаба Н.А. Маслаковца, где содержатся сведения о взаимоотношениях донских казаков с калмыками в XVII веке. И.И. Попов осуществил этнографическое описание донских калмыков. В работах С.Ф. Номикосова представлен материал о развитии калмыцкого скотоводства.

Доктор исторических наук К.П. Шовунов опубликовал научно-исследовательский труд «Калмыки в составе российского казачества (вторая половина XVIII-XIX вв.)» Становление калмыцких казачьих поселений на Дону стало предметом исследования Г.Е. Цапник. Отношения калмыков с донскими казаками во второй половине XVII века изучил М.И. Гучинов. К.Н. Максимов исследовал военную интеграцию калмыков с донскими казаками в первой четверти XVIII века. Историк Е.Н. Бадмаева опубликовала работу «Донские калмыки-казаки в период голода 1933 г.»

Немалый интерес вызывают краеведческие работы главного библиографа-исследователя КИГИ РАН П.Э. Алексеевой. Опубликована её книга «Станица Граббевская (XVII век-декабрь 1943 г.)», а также работы об этническом составе донских калмыков.

Тщательно проработаны вопросы истории Сальского казачьего округа в книге Л.П. Александровской «Судьбою связаны одной». Это многоплановое произведение, рассказывающее о событиях, происходивших в Сальских степях, первая книга о самом молодом округе Области войска Донского.

Чаще стали публиковаться исследования калмыцких эмигрантов. Начиная с 80-х годов, по истории донских калмыков стали выходить работы А. Борманджинова, Б.Н. Уланова, С.Б. Балыкова, И. Михалинова, Л. Монтукова, П.С. Джевзинова. Опубликованы очерки А. Ленивова «Донские калмыки», Е.С. Ремилевой-Шлютер «Домом стал приют в Дорнштадте», она выпустила в Германии книгу о судьбах калмыков-эмигрантов.

В газете «Известия Калмыкии» регулярно освещаются вопросы истории Донского калмыцкого казачества. Это статьи П.Э. Алексеевой «Бакши Эркетеневского хурула Дамбо Ульянов», Л. Илишкина «Н. Уланов и Д. Ульянов — разведчики Российской империи». Имеются статьи об истории калмыков-казаков, написанные руководителями Калмыцкого казачьего общества (Э.Н. Манжиков).

Писатель Н.Д. Илюмжинов в книгах «Абиль», «В русле судьбы народной», «Предки. Факты. Время.» рассказал об истории донских калмыков, их быте и верованиях, в его работах повествуется об экономическом укладе калмыцких станиц.

Донской писатель Г.С. Колесов в книгах «Белый снег», «Казаки — люди Боговы» повествует о горькой судьбе донцов и калмыков-казаков в годы Гражданской войны.

В книге В.А. Дронова «Очерки истории Дубовского района» опубликована глава «Бузавы», в которой повествуется о быте и жизни донских калмыков, проживавших на территории региона.

Журналисты, краеведы трёх восточных районов Ростовской области издали несколько сборников, где рассказано о совместном житии калмыков и донских казаков, крестьян. Выпущена книга об истории Заветинских сельских поселений «И лишь ковыль о прошлом всё звенит…» под редакцией В.С. Сокиркина. Ремонтненцы авторским коллективом Е.А. Шипулиной опубликовали свою подробную историю «Во имя будущего ремонтненской земли». Под редакцией В.В. Фонякова вышли историко-краеведческие очерки о Зимовниковском районе «Край, где мы живём». В этих работах повествуется об истории заселения, о жизни и быте донских калмыков.

В целом история калмыков-казаков, проживавших в Задонье, в исторической, краеведческой литературе изучена недостаточно.

Автору этой работы не всегда удаётся понять нюансы менталитета и психологии калмыков того времени. Поэтому он приносит извинения за неточности и вариативную интерпретацию тех или иных фактов и событий.

КОЧЕВЬЯ, ХОТОНЫ, ХУТОРА, СТАНИЦЫ

Любой народ оставляет после себя названия тех или иных элементов земной поверхности. На территории Дубовского района есть много станиц, хуторов, балок и рек, получивших своё название от калмыков. Например, гидронимы (наименования водных объектов) калмыцкого происхождения явно доминируют

Обозначение реки Сал с калмыцкого переводится — балка. Другое толкование: калмыки переправлялись через реку, держась за хвост лошади, а сзади на сухом плотике «сал» тащили снаряжение и одежду. Река Кара-Сал по-калмыцки — чёрный Сал. Джурак имя собственное, скорее всего, при наименовании этой реки такой почести был удостоен богатый калмык Джурак. Иной перевод — быстрый, бурный. Река Гашун названа вполне понятно: в переводе с калмыцкого «гашун» — горький, в калмыцких степях многие реки несут горько-солёную воду. Другое объяснение: наименование имеет тюркские корни, река получила своё название от имени ногайского мурзы, кочевавшего в этих местах. Река Ерик — проточная вода, русло реки, небольшой ручей. Около станицы Эркетинской была пересыхающая речка под названием Уртугур (Уртугул).

Крутой обрывистый склон реки Сал и простирающаяся за ним возвышенность носит название Ергени, от калмыцкого слова Эргэ — яр.

Неподалёку от хутора Гуреева есть балка, в просторечии называемая Чурюмкой. По преданию калмычка Чурюмка в сильный дождь переходила балку и утонула. После опубликования данной книги в Интернете автору позвонила жительница Элисты И.А. Лиджи-Горяева: «Это была старшая сестра моей мамы, по фамилии Чурюмова. Она в давнее время развелась с мужем, забрала сына. В порыве мести муж утопил её в балке».

Калмыцкие сотни и станицы наименовывались в соответствии с названиями этнических групп. Балдра, Чонса, Эркетна — это наименование исторически сложившегося деления донских калмыков по сотням. Чунусовская (Баг-Чонса) из Ики-Чонос — «Большие волки», когда-то они составляли часть древнего этноса Чинос. Название станицы Эркетинской от слова «Эрктн» — мощный, сильный, могущественный, обладающий властью, такое наименование присваивалось особо отличившимся за заслуги перед правителем. Станица Потаповская ранее была Балдырской сотней. Это имя калмыцкого рода Балдр, из тибетского Бал Дар, — дарующий счастье, эпитет божества богатства. Затем станица получила наименование от фамилии атамана Войска Донского А.Л. Потапова.

Сам жители новых станиц сохранили собственные названия 13 аймаков. Поэтому у калмыцких станиц двойные, тройные наименования.

Рядом с ней, между станицей Андреевской и хутором Сиротским находился какое-то время хутор Балдырь, Болдырев. Возможно, он был назван в честь Доржи Болдырева, в XIX веке старшины Эркетинской сотни. Другая версия — если русская женщина выходила замуж за калмыка, дети назвались балдырями, балдерками. В честь основателя калмыка-метиса, возможно, произошло это наименование.

До конца XIX века калмыцкие кочевья, затем — населённые пункты, были хотонами, потом они стали хуторами. Хотон, а потом хутор Худжуртинский существовал до 1926 года. Калмыки назвали его вдохновенно — «местность, приносящая усладу».

Адьяновы калмыцкая фамилия, в хуторе Хурульном проживало четыре семьи Адьяновых, Д. Адьянов в XIX веке был Чунусовским сотником. Видимо, поэтому новому хутору, возникшему уже после Гражданской войны в 15 километрах от станицы Чунусовской, присвоили такое необычное для русского языка наименование.

Хутор Холостонур это бывший калмыцкий хотон Хулста-Нур, затем временное поселение Холуста, переводится с калмыцкого как «озеро, низина, поросшая камышом» (хулсн — камыш, нур - озеро). Рядом с ним находится речка Мыска, по берегам которой растут густые заросли камышей.

В названиях станиц и хуторов, рек и возвышенностей чувствуются запахи степи, вековая поэтика древних калмыцких родов.

ОДНО НЕБО, ОДНА СУДЬБА

В начале XVII века в Российское царство из Джунгарии (Восточная Монголия) переселились калмыки, потомки монгольской этнической группы ойратов. Причины этого явления пока не устоялись в исторической науке. Их выдвинуто несколько: воинственная природа кочевников; усиление натиска халха-монголов, ханьских феодалов и казахских ханов; перенаселенность степи; необходимость пополнять экстенсивную скотоводческую экономику посредством набегов на более стабильные земледельческие общества; личные качества предводителей степных обществ; пассионарность. Ни одна из концепций пока не отвечает на вопрос: что побудило калмыков на такой путь?

Нас также интересует, что послужило причиной их перекочёвки с северного Прикаспия на Дон. Исследователи выдвигают версию о том, что процесс перехода калмыцких улусов на земли Войска Донского был следствием междоусобных столкновений групп и нарастающих классовых противоречий. Спасаясь от феодальных притеснений или разорительных набегов нойонов-победителей, калмыки стали отделяться и уходить за пределы калмыцких кочевий.

Калмыцкий тайша Дайчин начал новый этап подготовки калмыцкого продвижения с берегов Волги на запад. Некоторые его улусы в 1637 году перешли на Правобережье Дона. Царь Алексей Михайлович разрешил калмыкам кочевать по рекам Маныч и Сал. Потом на Дон прибыли еще два улуса владельцев Ильбека-Батыря и Етисан-Батыря, которые вместе с Боком в 1682 году принесли присягу донскому атаману Фролу Минаеву и «с своими улусными людьми куран целовали» в доказательство верной службы в интересах государства и войска Донского. Причиной ухода тайши Бока на Дон были вооружённые конфликты с родственниками.

На рке Сал первые разведывательные отряды калмыков появились в 1642-1643 годах. После крымского похода

30-тысячное войско калмыков уходило на Волгу с Дона вверх по реке Сал. В 1662 году четыре тысячи калмыков под командованием Мончака организовали на реке Сал сборный пункт, куда из различных улусов стекались их отряды для похода на Крым. Через девять лет Аюка-хан прикочевал в городок Курман Яр (ст. Верхне-Курмоярская) уже с намерением кочевать Сальских степях. В результате переговоров с казаками была заключена договоренность: «А которые их калмыцкие люди, прикочевав, похотят жить на Дону, и за тех людей не стоять и у них, казаков, назад не просить. И живучи, им между собою никаких обид не чинить…»

Первое упоминание о калмыках, принятых в донское казачество, относится к 1670 году. Спустя 25 лет на донских калмыков был распространён статус казаков, выделили земли в сальских и манычских степях. Состоялась новая волна прихода на Дон, Аюка-хан отпустил под Азов до трёх тысяч кибиток (около 10 тысяч человек) для охраны пограничной линии и борьбы с крымскими татарами. Затем он прислал на Дон ещё 10 тысяч во главе с торгоутским владельцем Чиметом и дербетовским владельцем Четырём для несения охранной службы южных границ от набегов кубанцев.

Пётр I повелел всех кочующих по Дону калмыков оставить в казачьем сословии и больше представителей этой народности на эти земли не принимать. В 1745 году вся населённая Западная степь была отдана под кочевье калмыкам, причисленным к Войску Донскому. Калмыки вошли в состав населения Войска и были подчинены Управлению войскового казачества.

Во второй половине XVIII века кочевья калмыков были разбросаны по Черкасскому, 1-му Донскому, Донецкому, Хопёрскому округам Войска Донского. Калмыки-казаки подчинялись Донскому атаману. На короткое время, с 1791 по 1803 годы, они были вверены юрисдикции крепостей св. Анны и св. Димитрия (ныне — город Ростов). В 1798 году была поведена перепись донского калмыцкого населения, выявлено 20 сотен из 3 724 кибиток, четыре хурула, 9 325 душ мужского населения. От численности калмыков Астраханских, Ставропольских и Терских Донских в разное время было 16-18%.

Специально созданная комиссия в 1801 году предложила перевести калмыков в незаселённые Задонские степи. Так калмыки появились на донском Левобережье. В апреле 1803 года состоялось Высочайшее повеление о переводе Чугуевских и Доломановских (Беляевских) калмыков, кочующих в Мариупольском уезде, для кочевья на земли Донских казаков.

Массовый приход калмыков на Дон происходил чаще всего на добровольных началах, что было для тех веков редкостью. Местная войсковая старшина всегда с охотой принимала себе на службу «...добрых конников, храбростью отличных, к службе всегда готовых и ревностных и так необходимых для хозяев пастухов и коновалов, войску весьма полезных». Как примечательно высказался подъесаул Н.Э. Уланов: «Наклонность и тех и других к лёгкой жизни, к грабежу и насилию в значительной степени сближала этих разноплеменных обитателей просторных южнорусских степей».

Калмыцкая знать постоянно обращалась к российскому правительству с просьбами запретить калмыкам селиться на Дону. Что объяснялось просто: у нойонов и зайсангов уменьшались прибыли от феодальных податей. Но это не остановило прихода калмыков на Дон.

Этнический состав донских калмыков был смешанным. Вообще основу донского субэтноса составляли торгуты и дербеты. По мнению некоторых историков (К.П. Шовунов), Чоносовская состояла больше из дербетовских групп, Эркетеневская — из торгоутовских, Балдырская (Потаповская) — из Чугуевских. Однако не было ни одной станицы, в которой не жили бы представители той или иной этнической группы. Прихожанами хурулов донских калмыков были выходцы:

— Потаповский (Балдырский): бага-бурулы, баргасы, шара-монголы, шара-меркиты, цоросы, тяячуд (тайчиуты),

— Чоносовский (Бага-Чоносовский): тугтуны, шара-хапчины, бургуды, хотгуды, кевтюлы, цоросы,

— Эркетеневской: эркетены, барцхасы, кевтюлы, ходы, цармуды, меркеты, хара-меркеты.

Со временем общность донских калмыков стала обозначаться как локальная, возможно субэтническая самостоятельная группа калмыцкого этноса.

Донские калмыки назывались бузаав (бузав, бузава, базовые казаки). Большинство историков полагает, то этот антоним происходит от словосочетания «бузава хальгуд» (базовые калмыки), связывая их с обзаведением базами — стационарными постройками для скота. Писатель Н.Д. Илюмжинов предложил такое толкование: «Чтобы отличать донских калмыцких казаков от кочевников, атаман М.И. Платов приказал называть их «базовыми калмыками. Возможно, от слова «база» и произошло слово «бузавы». Другая версия — «бу заав» (вручили ружьё) то есть призвали на постоянную военную службу, в смысле: вручили ружьё (оружие), определили на государственную службу. В калмыцкой речи наименование не склонялось, однако у казаков чаще встречалось «бузава», «бузавы».

Среда их обитания была суровой: засушливый климат, светло-каштановые почвы с солонцами, полынно-типчаковая растительность, неудовлетворительная обеспеченность водными ресурсами. Географ В.Ф. Богачёв так описывал климат Задонья: «Вода в реках и балках горько-солёная и никуда не годная в середине лета и только лишь небольшие копани, вырываемые на незначительную глубину в верхних наносах, с трудом удовлетворяют неприхотливого номада и его скот».

Чуть ли не с самой весны со стороны Астрахани начинают дуть сильные сухие ветры. К середине лета степь становится скудной, только наперекор всему гордо качается седой ковыль вперемежку с сероватой полынью, да по балкам выбивается кермек, любимый верблюдами. Зимой сорокаградусные морозы убивают всё живое, летом земля иссушается зноем, стоит изнурительная жара.

Однако есть в этих просторах притягательная сила. Степь кое-где пересекается балками, оврагами. Она прекрасна весной, когда цветут тюльпаны, земля дышит запахами смешанного разнотравья. Горько пахнут полынь и чабрец, по берегам речушек выбивается камыш, чакан. Это Калмыцкая Степь.

В 1806 году образовали Калмыцкий округ, ранее он назывался Кочевьем донских калмыков. Состоялось административное разделение на три улуса: Верхний, Средний и Нижний. Каждый улус подразделялся на сотни (бузун), которых всего было 13. В каждой сотне было от 10 до 15 хотонов, в каждом хотоне от 10 до 25 юрт (или семейств). Южная граница Верхнего улуса простиралась до хутора Кудинова современного Дубовского района, он был «пограничным». От Кудинова до реки Маныч — Средний улус. В ходе обустройства определили границы хотунов и сотен, для этой работы назначались комиссии, в которых были три почётных старика, бакша (багша), гелюнг и судья калмыцкого Правления. Улусы и сотни по управлению были приравнены к казачьим станичным и хуторским.

Все кочевья, находящиеся на современной территории современного Дубовского района, входили в Калмыцкий округ. В 1822 году было учтено 13 622 человека.

В Отечественной войне 1812 года участвовало около трёх тысяч служилых и отставных казаков-калмыков в составе строевых и ополченческих донских полков. Командир 2-го калмыцкого полка майор Серебджаб Тюменев за отличие в боях под Лейпцигом был произведён в полковники и приказом Барклая награждён орденом Св. Георгия.

В русско-турецкой войне донские казаки-калмыки показали, как сражаются настоящие воины. В 1835 году вручили серебряные медали с лентами:

— Мучурги Шармажинов Средний улус 2-я сотня (Чонос),

— Перуниш Добчинов Среднего улуса 1-я сотня,

— Питинубиби Ноев Верхний улус 3-я сотня,

— Санудуршов, Сангра Буринов, Патин Дибинов, Татиш Дыбанов,

Урядник Накауш Бителыков из 1-й сотни Верхнего улуса.

Налайнов Мунджигон за турецкую кампанию был награждён

Знаком отличия военного ордена Св. Георгия.

Сухие строчки архивного дела кратко и сдержанно перечисляют ранения, полученные калмыками-казаками Эркетинской сотни в ходе Французской, Турецкой, Персидской кампаний: «В делах против неприятеля ранен калмык 4-й сотни Верхнего улуса Пятась Зунгудинов. В 1805 году по служению в полку Сысоева он был ранен пулею в левую руку повыше кисти. Илюмжа Шарапов в 1813 году по служению в полку Кутейникова ранен пулею в лоб косвенно. Уалдык Ишинов по служению в полку Чернозубова в 1812 году ранен пулею в левую грудь косвенно. Манжик Башалинов ранен в 1812 году. Грыцка Балдашинов в 1828 году по служению в полку полковника Карпова ранен во время Турецкой кампании. Урядник Алата Саломов в полку полковника Протопопова №15 в 1859 году в Персии при поимке контрабандистов, следовавших с заграничными товарами, ранен пулею в левый кострец. Подпись: сотенный сотник Чурюмов, помощник урядник Чурюмов. А по неграмтству его и за себя подписал Джамбо Чурюмов. Печать. Писарь Бадаков».

С 1806 по 1846 год были следующие наименования сотен:

— Болдырская Среднего улуса 4-я сотня,

— Чоносовская (Бага-Чонос, Малые волки) Среднего улуса 2-я сотня,

— Эркетинская Нижнего улуса 1-я сотня.

Административные реформы следовали одна за другой. После 1846 года сотни назывались:

— 3-я Балдырская Верхнего улуса,

— 1-я сотня Чоносовская (Бага-Чонос) Среднего улуса,

— 4-я Эркетинская Верхнего улуса.

К 1849 году на территорию современного Дубовского района к этим сотням были дополнительно переселены Верхнетаранниковая сотня (Чонса аамиг), её переименовали в 1-ю сотню Среднего улуса, а 4-ю сотню Нижнего улуса в 3-ю сотню Верхнего улуса,

1-ю сотню Нижнего улуса — в 4-ю сотню Верхнего улуса.

В 1871 году сотни получили новые наименования:

— Болдырская Верхнего улуса третья сотня.

— Чунусовская (Чоносовская) Среднего улуса первая сотня,

— Эркетинская Верхнего улуса четвёртая сотня.

В 1877 году 3-я и 4-я сотни Верхнего улуса вошли в состав станицы Потаповской, а 1-я сотня Среднего улуса в состав станицы Власовской.

В калмыцкой транскрипции: Чунусовская — Чоноса амек, Эркетинская — Эркетене амек, Потаповская — Балдара амек.

В 1892 году появились новые хутора Худжуртинский и Старохурульский.

Система атаманского правления у юртовых калмыков на Дону была введена в конце 20-х - начале 30-х годов XVIII века. Войсковое начальство передавало распоряжения, наряды на службу через войсковых толмачей. Руководители улусов и сотен в дальнейшем самостоятельно осуществляли исполнение этих указаний.

В слободе Ильинке с 1836 года было образовано новое Калмыцкое правление. Официальное его открытие состоялось 25 февраля. Слобода Ильинка никогда не знала таких гостей, прибыли сенаторы, генерал-лейтенант Б.Я. Княжнин, тайный советник Б.И. Болгарский, наказной Атаман генерал от кавалерии Кутейников, судья Калмыцкого Правлении войсковой старшина Исаев, депутат от калмыцкого населения Чурюм Бальзаров.

Правление состояло из судьи, двух заседателей и двух депутатов от калмыков. Судьи и заседатели назначались из состава войсковых русских чиновников. Они проводили гибкую политику, избегая открытого вмешательства во внутреннюю жизнь обществ. Депутаты были из калмыков, один представлял сословие зайсангов, другой духовенство. Судья получал оклад 600 рублей, заседатели по 400, депутаты по 100 рублей, что в то время было суммой внушительной. Правление имело печать. Здесь же было местопребывание судебного следователя калмыцких кочевий, построили тюремное здание для арестантов и казармы для нижних чинов при Правлении.

Каждой сотней руководил сотник и два пятидесятника, хотон возглавлял хотонный приказный. Все избирались из служилых или отставных зажиточных калмыков на собрании населения сотен и хуторов. Каждый из них давал Областному Правлению клятвенное обещание, все подписывали свою фамилию калмыцким алфавитом тодо бичиг («ясное письмо»), руководство тех времён владело калмыцкой письменностью. Сотник у калмыков был, что атаман в других донских станицах. Он следил за очередью при призыве калмыков на службу, прекращал споры, соблюдал воинскую дисциплину в хотонах.

В 1862 году провели административное переустройство, вместо сотенного управления стало станичное. На станичных сборах ежегодно избирались 15 стариков для рассмотрения дел, имеющих отношение к вере калмыков. Выборные судьи руководствовались национальными обычаями, а также голосом совести. Местное руководство избиралось на сотенном или хотонном собрании мужской частью населения сроком на три года. Станичные общества получили самостоятельность в формировании бюджета, распределении налогов и повинностей среди жителей станиц, заключении договоров на аренду земли, распоряжении пособиями из войскового капитала. В компетенции станичных обществ находились социальные функции: открытие новых школ, выделение пособий нуждающимся и другие.

Как и у всех донских казаков, у калмыков ввели воинскую дисциплину, 1841 году последовал Указ о прекращении самовольных отлучек калмыков в пределах Войска Донского.

Много калмыков кочевало по восточной части современного Дубовского района на территориях хуторов: Тюльпанный, Дальний, Снежный, Вишнёвый, Присальский, Мирный, Холостонур.

Длительное время степняки вели кочевой образ жизни. Жилище — кибитка, юрта монгольского типа. Стационарными постройками сначала были землянки и полуземлянки из сырцовых или нарезанных из дёрна кирпичей, со второй половины XIX века стали распространяться строения русского типа, бревенчатые и кирпичные.

В отличие от остальных сородичей, донские калмыки чаще употребляли мучные блюда. Русское население переняло от калмыков оригинальные национальные блюда шулюн, дотур, калмыцкий чай джомба с молоком, маслом и с солью. Этот напиток у калмыков был особенно почитаемым. Даже пословицу сложили: «Хоть какая и тонкая вещь — бумага, однако на ней пишутся религиозные книги, хоть какая и жидкая вещь — чай, однако он — божественная пища».

Основным хмельным питиём была арька (арака), водка из молока. Писатель Н.Д. Илюмжинов приводит притчу. Чингисхан издал грозный указ о смертной казни для тех, кто будет заниматься приготовлением арьки. Однажды он увидел в степи одинокую кибитку с дымком, выходящим вверх. Это дряхлый старик соорудил приспособление, использовал верблюжью кость вместо трубы. Чингисхан подумал: «Если такой древний старик находит способ гнать араку даже под угрозой смертной казни, то с этим злом невозможно бороться. Нужно отменить указ!» С тех пор калмыки употребляли этот напиток при любой возможности.

Донцы переняли у калмыков некоторые формы зимней одежды — шапка-малахай, кожух, тулуп.

В 1854 году в Калмыцком округе было 13 сотен, в которых проживало 20 635 человек. Занималось землепашеством 377 земледельцев-калмыков, у них имелось 192 плуга собрано 2 359 четвертей хлеба, накошено 26 494 стога сена. Лошадей имелось 28 137 голов, рогатого скота 62 227, овец 57 495, 71 верблюд.

В калмыцких хотонах станиц Потаповской, Иркетинской, Чунусовской кочевало 1 324 человека, что составляло четверть всего населения населённых пунктов, находящихся в границах современного Дубовского района. Всего здесь насчитывалось 5 033 человека.

Калмыки считали непростительным грехом воровство в собственном кочевье. В то же время кража у казаков — предмет хвастовства перед товарищами. Один из исследователей народного быта отмечал: «Казаки и калмыки до самого начала настоящего столетия, несмотря на все старания русского правительства сделать их мирными гражданами, не переставали вести открытую вражду, выражавшуюся во взаимных набегах друг на друга с целью грабежа, преимущественно лошадей, рогатого скота и овец. Войсковое начальство зачастую и не знало о каком-нибудь набеге. Ни та, ни другая сторона не жаловались, а выжидала более удобного момента, когда можно было бы заплатить своим неприятелям той же монетой. Благодаря этому, казаки и калмыки всегда тщательно смотрели за своим скотом и неусыпно стерегли его от набегов. Чуть только послышится в степи топот лошадиных копыт, как весь калмыцкий улус или казачья станица «становится на ноги» и спешит отразить нападение».

Казака станицы Верхнекурмоярской Афанасия Землянухина в 1814 году захватили калмыки. Они его «приваживали на яр против станицы и секли плетьми, требуя через Дон от станицы хлеба» (в настоящее время это место около х. Кривского Дубовского р-на). Победа оказалась за калмыками, они добились своего и хлеб из станицы «им и вывозим был».

Был велик соблазн заиметь дармовых работников, чтобы пасли скот, помогали в хозяйстве. Казак Чёнка Чурюмов Среднего улуса 2-й сотни (Чонос) укрыл беглых дезертиров из станицы Аксайской — Тимофея Семёнова со товарищи. Однако от приставов ничего не скроешь. Судьи Калмыцкого Правления тоже не подарок: присудили выплатить штраф 100 рублей за каждого, всего 300 рублей.

Всё же связывающего элемента было намного больше, чем противоречий. Войсковой атаман Фрол Минаев писал в Москву, «что с калмыками донские казаки живут нынче в миру и задоров меж них никаких нет, многие калмыки пригнали на продажу быков и овец и на Дону меняли запасы на вино». Время работало в пользу ассимиляции, этносы взаимно обогащались в вопросах культуры, быта, обычаев, хозяйственно-производственной деятельности. Общие интересы в торговле, в организации ветеринарного обслуживания поголовья, в налаживании быта, в строительстве жилья и хозяйственных построек вышли на первый план. Казаки договаривались с калмыками, отгоняли к ним молодняк, а к осени или к другому году подросшее поголовье забирали и сбывали на ярмарках, ремонтировали им свой домашний скот, самых лучших скакунов калмыцкой породы предназначали молодёжи на призыв.

К тому же обе стороны стали жёстко относиться к нарушителям порядка. Отмечается случай, когда станичный сбор станицы Нижне-Чирской за кражу скота у калмыков своим приговором отправил казаков в Сибирь.

Окружной начальник Второго Донского округа в 1883 году рассмотрел дело о лишении свободы калмыков. Выяснилось, что атаманом станицы Атаманской А.И. Фомичёвым не совсем праведно были посажены на трёхдневный арест калмыки Акуда Умадыков и Пинда Бухурдинов. Они с кошары казака Якова Карасёва, что на балке Мокрая Савдя, увели трёх быков и одну корову, а потом были задержаны. Ретивый атаман, не имея арестантского помещения при управе станицы, незаконно лишил калмыков свободы. За калмыков вступился П.О. Дудкин, заседатель калмыцкого Правления заведовавший дистанциею Калмыцкого кочевья в слободе Ильинке на Дону (так полностью именовалась должность). За проступок усердному атаману пенять не стали, казаки и калмыки разошлись на 35 рублях возмещения ущерба. Окружной атаман постановил дело оставить без последствий, Войсковая канцелярия утвердила это решение. Конфликт был улажен.

На другой стороне своих тоже не жалели. Судья Калмыцкого Правления войсковой старшина Исаев рассмотрел дело о краже коровы у крестьянина Леона Лутилина из хутора Иловлинского. Калмыки Талтачимов, Егоров и Синтонов Верхнего улуса 4-й сотни (Эркетинская) угнали у казака корову с телёнком. Чтобы неповадно было, наказали плетьми каждого по 30 ударов.

Казаки поняли, что «учение ламаитов чуждо проповеди вражды и ненависти к последователям других религий, а калмыки сами по себе народ мягкий, чуждый фанатизма и нетерпимости». Это позволило калмыкам достаточно быстро, хотя и не без конфликтов и столкновений, вписаться в казачье сообщество. Поспособствовала и буддийская этика, которая призывала к смирению, к непротивлению злу, полагая, что зло в душе, обида умножают зло в мире. Моральную основу психологии калмыка составляло понятие любви, сострадания, греха, стыда, пощады жизни всякого существа, в чём бы эта жизнь ни проявлялась. Недружелюбие у калмыков было исключено, у них сложилась мудрая пословица: «Не рассмотрев хорошенько, нельзя говорить о каком-либо человеке. Обернувшись себя самого трижды и присмотревшись в себя самого, надо потом говорить о другом человеке».

Калмыков и донских казаков объединяло врождённое чувство гордости, они ценили достойное мнение о себе, о своей семье. Современник отмечал: «Калмыки никогда не нищенствуют, даже находясь в крайней бедности».

Повседневные контакты, заинтересованность в эффективном ведении хозяйства, развитие бытовых, межсемейных связей постепенно устраняли бывшие противостояния. Примером может служить усыновление атаманом хутора Иловлиновского станицы Атаманской Иваном Тимофеевичем Колесовым. Когда младенец-калмык Батурка из соседнего хутора остался без родителей, атаман взял его в свою семью, воспитал, дал имя Николай Колесов. Совместная служба в Донских казачьих полках, зачастую связанная со смертельным риском, взаимовыручка на поле боя сплачивали взаимоотношения, которые в экстремальной обстановке стали дружескими. Ибо девиз казаков был: «Сам погибай, а товарища выручай».

Общение с русским населением оказало воздействие на донских калмыков. Специальными антропологическими обследованиями было обнаружено некоторое ослабление монголоидных особенностей, у них наблюдалась европеоидная примесь: волосы извилистее и мягче, борода развита сильнее, скулы меньше. В казачество тоже влилась немалая доля калмыцкой крови. Восток проглядывал в крутых скулах и суженных глазах донских прабабушек.

Русские и калмыки осознали, что они связаны одной судьбой, живут под одним небом.

В работе принята транскрипция, существовавшая в XIX веке.

Хотон — группа кибиток, кочевое поселение калмыков.

Колесник В.И. Последнее великое кочевье: переход калмыков из Центральной Азии в Восточную Европу и обратно в XVII и XVIII веках. Элиста, 2003. С. 3.

Шовунов К.П. Калмыки в составе российского казачества (вторая

половина XVIII-XIX вв.) Элиста, 1992. С. 35.

Цапник Г.Е. Становление и развитие калмыцких казачьих поселений на Дону. Астрахань, 2006. С. 14.

Тепкеев В.Т. Калмыки в Северном Прикаспии во второй трети XVII века. Элиста, 2012. С. 41.

Цит. по Шовунов К.П. Калмыки в составе российского казачества. С. 33.

Сватиков С.Г. Россия и Дон (1549-1917). Ростов н/Д. : «Ростовкнига», 2013.С. 208.

Бограшихинский аймак и бограшихинцы. / Под ред. Алексеевой П.А.

Элиста. 2002. С. 5.

Авлиев В.Н. Калмыцкое народонаселение в конце XIX-XX вв. Элиста, 2004. С. 8.

Высочайшее — подписанное Императором.

Сватиков С.Г. Россия и Дон. С. 330.

Казачья старшина — категория должностных лиц (атаманы, писари, судьи и др.), принадлежавших к верхушке казачества, несколько десятков родов, представителей которых стали выбирать на атаманские посты и другие должности чаще, чем людей из рядовых казаков.

НА РК. Ф. Р.-145. Оп. 1. Д. 138. Л. 9.

Цит по: От Волги до Лхасы: Путешествие Дамбо Ульянова и Нарана Уланова в Тибет. / Сост. Бичеев Б.А. Элиста: КИГИ РАН, 2014. С. 151.

Басхаев А.Н. Дякиева Р.Б. Ойраты - калмыки: XII-XV вв. Элиста.

2007. С. 88.

Нойон — князь, светский феодал, родовой правитель. Зайсанг — светский феодал, наследный старшина.

Орлова К.В. Об этнических группах и буддийских хурулах донских калмыков (XIX - начало XX в.) / Сб. Тибет глазами российских путешественников. Элиста, 2014. С. 44.

Илюмжинов Н.Д. «Абиль». Элиста, 2003. С. 133.

Цит по: Сборник Областного войска Донского статистического комитета, выпуск 4-й, 1904 г. Новочеркасск, 1904. С. 54. Номады — мигрирующие народы, живущие за счёт скотоводства.

Кермек — многолетнее травянистое растение до 50 см. высотой.

Хурульный бакша — настоятель буддийского монастыря. Гелюнг — духовное лицо с высшей степенью монашеского посвящения.

Статистическое описание земли донских казаков, составленное в 1822-1832 годах. Новочеркасск, 1891. С. 96.

Максимов К.Н. Калмыки-казаки в составе донских полков в Бородинском сражении. // Вестник КИГИ. 2012. №2. С. 14.

Санджиев Б.С. Калмыки в войне 1812 г. Элиста, 1964. С. 121.

ГАРО. Ф. 309. Оп. 1. Д. 359.

Предоставлено В.М. Хохловым.

Максимов К.Н. Административные реформы на Дону и образование Калмыцкого округа в составе Войска Донского. // Вестник КИГИ. 2014. №3. С. 17.

Войсковой старшина — казачий чин, подполковник.

ГАРО. Ф. 309. Оп. 1. Д. 85. Л. 8.

Цекеева Т.Э. Социальная структура калмыцкого общества в конце XIX - начале XX вв. Элиста, 2005. С. 45.

ГАРО. Ф. 338. Оп. 4. Д. 318.

Пословицы и поговорки Донских калмыков / Собраны Н.Н. Поповым. 1892. Собственный конный завод на балке Средней. ГАРО. Ф. 55. Оп. 1. Д. 1387. Л. 23.

Илюмжинов Н.Д. Память живая. Москва, 2009. С. 247.

Сборник Областного войска статистического комитета. Вып. 2. Новочеркасск, 1901. С. 58.

07.12.2014 11:12

СЛАБОЕ ЗВЕНО

Важнейший геостратегический участок Евразии - низовье Волги и территория Северного Прикаспия - всегда был объектом беспокойства царского правительства. С приходом калмыков в середине XVII века на южные рубежи России набеги со стороны крымских татар резко сократились. По подсчётам западного исследователя Алана Фишера, количество угнанных в рабство людей с исконно русских земель, в том числе из пределов тогдашней Москвы, Тулы, Рязани и других, составило на протяжении XIV –XVII веков около 3-х миллионов человек.

Если учесть, что население России в XVII веке насчитывало около 10,5 млн. человек, то это колоссальная цифра. Начиная со второй четверти XVIII века «южная проблема» приобретает новую актуальность. Находившиеся в Астрахани армейские части были не в состоянии прикрыть обширные степные пространства от набегов казахов и «закубанских татар», грабивших русских поселенцев и российских подданных - калмыков и ногайцев.

Хотя с 30-х годов XVIII века казахи считались русскими подданными, однако, учитывая их «легкомысленные предерзости» , приходилось постоянно «иметь предосторожность и неусыпный и беспрерывный всегда разъезд» . Они угоняли скот, грабили солепромыслы и рыболовные ватаги, а людей, захваченных в плен, продавали на невольничьих рынках Средней Азии.

К примеру, в 1722 году на невольничьем рынке в Бухаре находилось свыше 5 000 русских пленников. Даже в середине XIX века на рынке в Хиве ежегодно продавалось до 500 русских, попавших туда не без помощи казахов.

ПО УКАЗУ ЕЛИЗАВЕТЫ

В связи с окончанием устройства Царицынской укреплённой линии в 1720 году, на охрану её были переселены 1057 семей с Дона, образовавших в 1737 году Волжское войско. Почти одновременно началась организация Астраханского казачьего войска. В 1727 году из городовых казаков Астрахани и крещёных калмыков была укомплектована трёхсотенная команда для отбывания службы на линии от Астрахани до Царицына.

В декабре 1736 г. астраханский вице-губернатор Ф. Соймонов доносил коллегии иностранных дел следующее: «... известно, что здесь за расходами регулярных (войск) малое число, а нерегулярных не имеется... не употребить ли здесь имеющихся крещеных калмык, купя им от казны лошадей и военное оружие, до 300 человек...» .

В самом начале 1737 г. было решено организовать казачье население Астрахани. Указом Военной Коллегии было приказано сформировать Астраханскую казачью команду из 100 человек казаков и 200 новокрещённых калмыков. 4 января 1737 г. Сенат издаёт указ коллегии иностранных дел: «...для охраны калмыцких улусов от намеренного каракалпацкого нападения употребить ныне в службу имеющихся при Астрахани крещеных калмык до трехсот человек. И для лучшей их к тому охоты и чтобы ревностнее служили, для их скудности, дать им в награждение по усмотрению, без излишества, также и лошадей и ружья купить из казны по рассмотрению же и на окое все деньги держать из астраханских доходов...» .

В состав этой казачьей команды входили, большей частью, крещённые калмыки Аха-Цатанова рода «которые будучи отягощены подводной гоньбою, впоследствии разбежались, из их числа осталось только сто одиннадцать человек, к которым, для укомплектования положенного пятисотенного количества человек, приказано было набрать в Астрахани и Красном Яру казаков из разночинцев, прежних стрелецких и казачьих детей, а так же из Донских верховых казаков и новокрещенных татар и калмыков» .

К середине 1737 г. состав Астраханского пятисотенного казачьего полка стабилизировался. Функции полка были обширны: часть его посылалась в качестве курьеров в Царицын, Кизляр, на Кавказ и в Крым. Остальные содержали по Волге разъезды и форпосты, которые направлялись к Каспийскому морю для предотвращения набегов со стороны казахов.

Часть казаков–калмыков охраняли рыбные и соляные промыслы, дороги от Астрахани до Кизляра. Так же в их службу входила обязанность сопровождать почтовый транспорт. Постепенно побережье от Астрахани до Чёрного Яра стало застраиваться станицами Астраханского казачьего полка. Вместе с казаками в эти станицы стали селиться калмыки, постепенно переходившие к осёдлости.

УСПЕХИ В ЗЕМЛЕДЕЛИИ

В 50-60-е годы XVIII века были построены станицы Лебяжинская, Сероглазовская, Замьяновская (по имени калмыцкого владельца Замьяна) и другие – всего 10 станиц. Во всех новых поселениях предполагалось, по- мимо казаков, поселить и калмыков. Тем более, что в 1763 г. старшина Замьян изъявил желание поселиться с подвластными ему людьми в городке на Волге. Ему было отведено место в урочище Крымский затон. Здесь же поселили и русских казаков, чтобы они обучили калмыков навыкам оседлой жизни.

С переводом казаков Волжского войска в 1770-1774 гг. на Терек (шла русско-турецкая война), функции Астраханского полка расширились. В него более активно стали привлекаться новые партии калмыков, и к 70-м годам их число достигло 600 человек. В период службы в этом полку некоторым калмыкам удалось продвинуться по служебной лестнице.

Так, в его списках за 1764 год числился на должности хорунжего калмык Андрей Ажгил, начавший службу ещё в 1745 году. Здесь же в должностях урядника и капрала служили его соплеменники Николай Михайлов и Алексей Фёдоров. В списках чинов полка за 1765 год появился ещё один калмык – Николай Уржин.

В 60–е годы XVIII века полк находился на Башмачаговской заставе. Астраханское войско было подчинено гражданским губернским властям, поскольку его служба носила в основном полицейские функции. Первые успехи астраханских калмыков-казаков в земледелии навели астраханского губернатора А. Бекетова на идею превратить всех калмыков–кочевников в осёдлое население.

Но его предложение не нашло поддержки в царском правительстве. Только через столетие этот план стал воплощаться благодаря решительным действиям атамана Гулькевича. В 1872 году для калмыков в станицах были отведены дворовые места, и основная масса новоиспечённых калмыков–казаков была вынуждена занять их.

В связи с этим им предоставили льготы от службы на один год, в течение которого они должны были устроить новую жизнь. В станицах Грачёвской, Дурновской, Красноярской, Косикинской, Замьяновской, Лебяжинской, Михайловской и Сероглазинской 738 душ калмыков обзавелись деревянными и турлужными (стены состоят из деревянного каркаса с горизонтально прибитыми к его стойкам жердями диаметром 6 см и заполнения глиносоломой) домами, а в тёплое время всё-таки продолжали жить в кибитках.

К началу XX века калмыки– казаки Астраханского казачьего войска окончательно стали заниматься земледельческим трудом и освоились с осёдлостью.

НА ГОСУДАРЕВОЙ СЛУЖБЕ

С начала XIX века вновь активизируется приём калмыков в астраханские казаки. Положение от 7 мая 1817 г. разрешало приумножать образуемое Астраханское казачье войско путём приписки к нему крещеных калмыков и татар. Активизируется переход в казачество, как простолюдинов, так и представителей светской аристократии Калмыцкой степи.

В декабре 1843 г. капитан Д. Тундутов обратился к астраханскому военному губернатору генерал-лейтенанту И. Тимирязеву с просьбой причислить его к Астраханскому казачьему войску с правом управлять подвластным ему улусом. 25 марта 1844 г. просьба Тундутова была удовлетворена. По Положению об управлении калмыцким народом 1847 года, калмыки, принадлежавшие владельцам, могли вступать в Казачье войско с их согласия, казенные калмыки - по предъявлению квитанции об отсутствии долгов. Калмыки-казаки получали пяти- летнюю льготу по исправлению повинностей казаков.

В начале XX в. калмыки-казаки проживали в Красноярской, Дурновской, Лебяженской, Замьяновской, Сероглазинской, Косикинской, Михайловской, Грачевской станицах. До революции главное управление Войска находилось в Астрахани. В административном отношении оно делилось на два отдела (правление 1-го было в Енотаевске, 2-го - в Камышине), должность Наказного Атамана выполнял астраханский военный губернатор.

Населяли казаки 18 станиц, калмыки–казаки проживали в половине из них. Всего к 1911 г. в станицах Астраханского казачьего войска проживало 738 калмыков. Главным занятием казаков низовых станиц было скотоводство, затем рыболовство. Верховые станицы занимались земледелием. Перед революцией коренных казаков было около 50-ти тысяч. Строевая форма была такой же, что и у донцов, с той лишь разницей, что погоны и лампасы были жёлтого цвета.

Из наших современников наиболее известными потомками астраханских калмыков–казаков можно назвать заслуженного тренера России Церена Балзанова (1937-2005) и учёного–историка профессора Михаила Иванова (1926-1998).